Сибирские огни № 05 - 1971

Разумеется, на английском материале. Так вот, у студентов-математиков и философов коэффициент повыше... Каково, а? Это я прошу учесть, между прочим... Я слушал, что-то говорил. Слово за слово... Краем глаза я видел Вику, она стояла одна, привалившись к подо­ коннику. В другой стороне расхаживал Антон. Я наблюдал за ними, я вспоминал, как вошли они — Вика держала Антона под руку — в ресторан... — Куда смотришь! —с обычной улыбкой, он привык нравиться, гость заслонил от меня Вику. Все хохотали. Потом — его разговор со мной. Он обращался ко мне, компания нас только обрамляла. Неожиданная серьезность в разговоре. — Видишь ли, мы—мужчины, нам —дело, а любовь —это женщи­ нам оставим... Неожиданная серьезность. — Понимаю вас, но давайте уточним формулировки,—сказал я ему,—начнем с определения любви. Я хотел уйти от этого разговора, хотел отшутиться... Не мог я об этом! Но он стал только серьезнее. Его полуприкрытые глаза. — Сколько тебе лет? Мне скоро пятьдесят, но даже мне все понят­ но, я бы так не говорил... Нас позвали в зал. В дверях меня остановил Грач. Он спросил о моих планах, я расска­ зал. Тогда он и вручил мне свой пакет. — Вскроешь в самолете,—добавил он. Я усмехнулся, кивнул. — Ты знал? —спросил я. — Нет,— ответил Грач.—Но ждал от тебя чего-нибудь в этом духе. Объявление результатов. Гость не смотрел в мою сторону,—обиделся, досада появилась у него на лице, еще бы, ведь я ему отвечал так, как это делал бы, скажем, Виктор, а он рассчитывал на понимание! Он хотел понимания и был в нем уверен, а я ответил ему банальностью, возражением на уровне бесед о любви и дружбе, сентенцией из журнала для школьников... Мне безразлично, в конце концов, что он обо мне подумал, я готов восхищаться им вместе со всеми,—неиссякаемый источник идей, полон энергии, жизнелюб, объективист, справедлив и трезв в оценках,—но раз­ говаривать об этом я не мог, не мог! Пусть удовольствуется банальным ответом. Собственно, я только и сделал, что не раскрылся. Я ответил, как принято, вот и все. Как принято... Я не слишком часто читаю художественную литературу, чаще —ре­ цензии, я наталкиваюсь на них, просматривая газеты; насколько я могу понять, в литературе совершаются изменения, но постоянная времени по-прежнему велика, запаздывание относительно жизни больше допу­ стимого, и происходит элементарное перерегулирование, броски из одной крайности в другую (неустойчивость, как в аппаратуре), ничем более