Сибирские огни № 05 - 1971

Таня сидела за столом, я увидел ее от входа,— одна за столом с та­ релками и высокой бутылкой сухого вина. Я опоздал; она уже сделала заказ, не по той же ли причине, по какой хотел я сделать это пораньше... Заливной язык, заливная осетрина. На выбор. Мы переставляли тарелки. Вот мы и сидели друг перед другом, смотрели один на другого че­ рез стол, и нечего нам было сказать, совсем нечего, потому что время одних слов прошло, они не могли быть произнесены, а другие слова, время которых настало, тоже нельзя было сказать... Таня разливала вино. — У нас в деревне одна есть такая убогая, страшненькая! И вот за­ зовет к себе мужика какого-нибудь —обед ему сварит, бутылку на стол, глядишь, и останется мужик... Так вот и я, видишь... Грустная это была шутка, и больно уж в самый раз... Лучше бы я не понял тогда Таню, лучше б оставалось все, как прежде; худо мне бы­ ло тогда, и многого мне все это стоило, но сейчас —хуже. Уж лучше б я не отгадал ее, не понял бы... Она смотрела на меня через стол, глаза в глаза, читала мои мысли, староверы умеют читать мысли. Язык, только что из холодильника. Горчица, хрен к нему. Сухое, ко­ торым мы запивали. Она продолжала говорить. Ее мучила совесть, она в первый раз чувствовала вину перед мужем. То, что бывало раньше, не в счет, тогда все бывало просто так. Я говорил —«муж», она перебивала, поправля­ ла меня: «Алеша». Мужа она не любила, он не всегда поступал так, как обязан поступать мужчина; до сих пор она, по-видимому, и не воспри­ нимала его как мужчину, мужа. Но это был Алеша, за которого она вы­ шла замуж; к Алеше она хорошо относилась. — Ты здорово поработал на Алешу... Она впервые чувствовала вину перед мужем по той же причине, по какой я в первый раз не ощущал вины перед своей женой. Я повторил Тане то, что говорил у нее: тут не из-за чего мучиться, мы ни в чем не виноваты... Запах и вкус свежего мяса; Таня ела рыбу; лимон, выжатый на за­ ливное, и глотки сухого. — Миха... Я смотрел на нее. «У нас в деревне одна есть такая убогая, страшненькая...» — Миха, сделай это для меня... Я все смотрел на нее. — Миха, обмани меня первого апреля... Она сидела передо мной —- только что от парикмахера, идеальная прическа, краска на веках и на ресницах и новейшая помада на губах; стегоцефал из синтетики на стене, ресторан для научных работников; она читала мои мысли, староверы умеют читать мысли, они еще не расте­ ряли это свойство; она смотрела мне в глаза, а я ничего не мог сказать ей, ничего не мог пообещать, я и сам хотел бы обмануться, пусть на один день, но —не мог, чувствовал,—не получится; я молчал, она смот­ рела на меня; я не сказал ни слова, и она ответила мне: — Что ж, Миха, видишь, бабы всегда бабы, хоть в деревне, хоть где... Мы запили и это горьковатым сухим вином. Первое апреля. Наш сегодня праздник... Лгуны! Мы умеем обманывать себя и друг друга, как никто не умеет. Мы хотим любви, дружбы, участия, мы еще