Сибирские огни № 04 - 1971

исчезли в полумраке, это, казалось, не Таня, а черно-белая фотография ее, живая копия; расческа должна была лопнуть, и я машинально вски­ нул руку и остановил Таню, расческа упала на пол; я взял холодную ру­ ку и—не смог больше сопротивляться, я шагнул к Тане и попытался ее обнять. — Отстань! Не прикасайся ко мне! Я снова оказался у порога Она заговорила быстро, зло: — Мог не приходить?.. И не приходил бы! Я повернулся к двери. — Может, снимешь все-таки свою грязную куртку? Я снял. Мы еошли в комнату, сели. И тут только я заметил, что она переоделась! Она оказалась теперь в том самом зеленом платье, в котором была вчера, в котором я в первый раз увидел ее. Я смотрел на нее: зеленое (синтетика), голубые глаза и русые волосы... Я понял, почему она переоделась, почему она снова в том самом платье, и решил, что — весна. Не зима или осень, а —весна. Она вскочила, вернулась в коридор за расческой. — Дай,—сказал я. 0.1а послушно отдала. Лицо у нее было огорченное, и я подумал,— она жалеет о том, что произошло. Я отнес расческу в ванную. — Может, ты хочешь чаю? —она сказала это дружелюбно, почти ласково, и я кивнул Она тотчас ушла в кухню. — Миха,—сказала она мне из кухни,—я специально это платье на себя натянула, ты вот даже не заметил, что я переоделась! Для тебя. — Спасибр. Я все сидел в комнате. ' — Нет, вру, не для тебя! А ты уж сразу —«спасибо». Для себя. Понимаешь, это смешно, но мне теперь кажется, что оно счастливое... Оно даже стало мне нравиться, а я ведь свои платья не особенно люблю. И даже кажется, что оно чем-то твое, ну. вроде ты мне его подарил, что ли... И я должна его носить. Понял?.. Ничего ты не понял. Да, я ил да не понял... Я вспомнил вчерашний чай и встал в дверях кухни. Она не сразу заметила меня, но когда заметила, пришла в ярость: — Не смотри на меня! Терпеть не могу, когда смотрят. -— Мне приятно смотреть на тебя. — Ничего приятного. — Я рад, что пришел к тебе. Правда, рад. — Иди в комнату. Не мешай мне! В руках у нее была пачка чаю. Я подошел ближе. Подошел и обнял. — О, начинается! — сказала она. Я решил молчать. Я взял пачку из ее рук и положил на стол. Той же рукой выключил плиту. На минуту Таня прижалась ко мне щекой, эту минуту она была со мной, вся. — Ты закрыл дверь? Еще минута... Но я был слишком настойчив. Я не мог остановиться. И все кончилось. Она уперлась ладонями мне в грудь: — Ты все такой же! Как вчера. И вообще ты такой, как все. — Что ты хочешь этим сказать? ■— Сам знаешь... Я выпустил ее.