Сибирские огни № 04 - 1971

чатые платки, что на головах у теток. Я вошел в подъезд. На внутренней двери я увидел листок бумаги, который не заметил раньше; красивым мелким шрифтом, встречающимся только у импортных портативных пи­ шущих машинок, было напечатано: «Объявление. Каждый, кто стучит этой дверью ночью или днем, становится потенциальной сволочью и вра­ гом нашего подъезда». Я закрыл подъезд осторожно,— вопль чьей-то измученной души произвел на меня впечатление. Я хотел уже позвонить, но заметил, что дверь не заперта. Приоткрыл ее. Нет ли там Антона? Что ж, это было бы даже интересно. Кто из нас смутится? Из нас троих... Я? Я был зол; поэтому я и пришел сюда; злость и досада... Мне следо­ вало или не возвращаться совсем, как я и решил уже однажды, или сдер­ жаться и вести себя обдуманно, трезво, дабы попытаться постигнуть то, чего я не понял вчера. Таковы были намерения. Но едва я открыл дверь и увидел коридор, вешалку... На ней не висело пальто Антона, но я сразу вспомнил все, вскипел и стал неуправляем. Я пошел вразнос, я стал не­ управляемой системой, и некому было меня отключить. Я шагнул через порог и захлопнул за собой дверь. Таня вбежала в коридор, я успел заметить только сердитое лицо, взмах руки и услышать возглас, это было «О!», сказанное с досадой; в следующее мгновение Таня исчезла в ванной и закрылась на защелку. Я стоял, не раздеваясь, страшно глупо я себя чувствовал, стоял в коридо­ ре у самой двери и не знал, что делать; время шло, и ничего не приходи­ ло мне в голову; я лишь набирал обороты, во мне ничего уже не оста­ лось, кроме раздражения; и все же я не уходил. Наконец, снова —защелка, дверь ванной отворилась, и я увидел Таню. Она еще раз посмотрела в зеркало, повернулась ко мне, затем опять — к зеркалу. — Надо предупреждать,—сказала она деловито.—Или ты хочешь видеть меня непричесанной? — Я же не мог предупредить тебя. Ведь она знала, что я приду! Ладно. Я попробовал сдержаться. Ска- вал как можно мягче: — Ведь ты обешала ждать. И все-таки получился упрек. Я сделал себе замечание. — Да, обещала,—ответила она. Я стянул с головы шапку, навалился спиной на дверь. Пришло вре- ся сказать главное. Я решил говорить прямо. Она стояла передо мной, было темно в коридоре, и я не видел ее глаз; так проще. — Я не вернулся бы, если б не эта история со стулом. Кажется, снова не то. — С каким стулом? Опять она сбила меня. Мне пришлось изменить тон, отклониться от темы, пояснять, чуть ли не оправдываться: — Помнишь —когда ты сказала мне, чтобы я пришел. _Конечно Раз сказала —значит, помню. Вот ты и пришел. Все получалось просто для нее: она сказала — и я пришел. С ее точ­ ки зрения это было логично. А с моей логикой это никак не сходилось. — Я думал, больше не приду. Она сгибала руками длинную капроновую расческу, сгибала ее ду­ гой так, что казалось —сейчас расческа переломится. — Зачем же ты пришел? — Могу уйти. . — Что ж,уходи. Глаза призыкли к темноте, и теперь я совсем четко видел ее; цвета