Сибирские огни № 04 - 1971

к ней и бешенство, терпкий вкус вина на ее губах и. уязвленное самолю­ бие—это все, чем я был тогда. Я протрезвел немного, я опомнился и решил сделать вот что —я отлупил се! —и тотчас, она, как заводная, стала продолжать то, что делала, с того места, на котором я ее прервал: открыла ящик стола, положила туда чай, подошла к плите... Я смотрел на результаты своего опыта, как завороженный. — Чаю! —крикнула Вика. Я прихватил какие-то чашки и вернулся в комнату. Странное это было возвращение Я шел к ним, они разглядывали меня,—с серьезны­ ми лицами; за серьезность я был им благодарен: но каждый шаг давал­ ся мне трудно, они ведь сверлили меня глазами; искали следы в моем лице, в глазах; конечно, они знали, что произошло, догадывались и не сомневались; они были правы, и ничего они не знали, не могли знать Я сел, завел разговорчик, а сам думал, пытался анализировать; я ничего не мог понять. Заколдованный дом; как началось все, так и про­ должается. После чая —броуновское движение по комнате, беспорядочное ша тание из угла в угол; расползлись все по углам, каждый был сам по се­ бе, листали книжечки, пытались включить проигрыватель. Таня стояла у окна, за шторой, чертила по стеклу. — Что ты видишь? —спросил вдруг Антон. У него был хороший го­ лос, когда он хотел,—Звезды? Таня обернулась: — Звезды? — Звезды,—повторил Антон. Таня быпро прошла через комнату —быстро, порывисто,—прибли-■ зилась к Антону, он сидел в кресле, и опустилась перед ним на корточки. — Звезды...—сказала Таня и вложила руки в руки Антона. Я отвернулся. Потом немного музыки, девочки твистовали; немного молчания. Потом Вика и Антон уединились в другой комнате. Мы остались вдвоем. Я разглядывал Татьяну, пытался понять что- нибудь по ее лицу она повернулась ко мне, и я увидел,—глаза у нее голубые... Вот когда это было. Весна или осень? Потом они ушли, мы слышали, как хлопнула дверь; они ушли, я остался. — Миха,—сказала она; в первый раз за весь день я услышал свое имя —и не узнал его... Алеша, Алеша,—так звали мужа; он поехал сюда за своим научным руководителем, но тот решил вернуться в Москву, и, таким образом, тема здесь закрывается; а московская прописка у мужа успела пропасть. «Эти гуманитарии, они ведь, знаешь, Миха,' чокнутые». И вот он разъезжает по Союзу в поисках родственной тематики, у него оста­ лось немного денег от издания монографии, а она сидит на чемоданах, томится, ждет вызова Алешиного. «А вообще-то я тут у вас в поликлини­ ке лечила». Я говорил —«муж», а она перебивала, поправляла: «Але- .ша». Мужа она не любила; он, бывало, поступал не так, как должен бы поступать мужчина. Но ведь это Алеша, за которого она вышла замуж, . который столько лет рядом,—к Алеше она хорошо относилась. — Мама моя, старенькая...—Она осталась далеко, дома, на Океу в староверской деревне; староверы —какое-то понятие об этом я имел» но это существовало совсем вне моей жизни; Татьяна, была для меня словно из другого мира, словно дочь звездных пришельцец, например; или* скорее, я почувствовал себя пришельцем, я был с женщиной, другой цлане-