Сибирские огни № 04 - 1971

пример, в главе «Марья», которая по этой причине мало чем дополняет образ Зофйи. Но ведь примеры эти говорят не о том, что сложный сплав недоступен автору, они свидетельствуют, скорее, о гом, что орга­ ничность сплава трудно достижима, она требует высокой взыскательности и мастер­ ства. Лучшие страницы повести М. Юрасо­ вой как раз и отличаются этими качествами. Почти одновременно с повестью «Если ты хочешь жить» появилась еще одна кни­ га о венгерском революционере: повесть А. Дунаевского «Подлинная история Кароя Лигети». Это художественно-документаль­ ное произведение, написанное в жанре ли­ тературного поиска. Понятно, что Дунаев­ ский, добираясь до истинных обстоятельств тех или иных событий, обязан был вы­ верять каждую легенду на точность. И пи­ сатель таким образом идет к проявлению подлинного хода событий ьс всех деталях и частностях. Обосновывая такой метод исследования, А. Дунаевский приводит сло­ ва А. Цвейга о легенде, опасность которой, по мнению немецкого писателя, в том и «состоит, что истинно трагическое» в ней «замалчивается в угоду трогательному». Конечно, для писателя, работающего в художественно-документальном жанре, по­ добное настороженное отношение к легенде оправдано, продиктовано самим характером жанра. Для произведения, в котором ярко выражена романтическая направленность, а именно это свойственно повести М. Юрасо­ вой «Если ты хочешь жить», легенда не только опасна, но она и необходима для раскрытия образа центрального героя — Кароя Лигети. Как много потеряла бы повесть, как много осталось бы нам неясным в облике венгерского революционера без легенды о Петефи, рассказанной в главе «Кто он, этот узник?». Еще в середине прошлого века сидел в Омской тюрьме тайный узник, научивший своего русского товарища воль­ ным мадьярским песням. Простой кузнец и в глубокой старости хорошо помнит стихи Петефи. «Странным, очень странным, поч­ ти невероятным казалось Карою услышать эту песню о старом Беме почти на другом конце земли — в Сибири, да еще из уст этого древнего старика». Как заворо­ женный, слушает Карой старика дальше и узнает, что тайный узник, похороненный в Омске, носил ту же фамилию, что и вели­ кий поэт Венгрии. Здесь в Сибири, как и в детстве, звучат стихи любимого поэта, учившего Кароя жить, любить, думать. Неужели здесь, где-то рядом покоится и прах Петефи? Ведь в народе и сейчас жива легенда: «Нет, не погиб Шандор Петефи в тот далекий июльский день 1849 года — страшный день гибели венгерской рево­ люции». Во многих последующих главах повести мотив этот находит свое продолжение и развитие. Тем самым автор художественно раскрывает силу поэтических, революцион­ ных и интернациональных традиций, полу­ чивших столь яркое воплощение в поэте, революционере и интернационалисте ново­ го века —Карое Лигети. Не отступает писательница от правды истории и в том случае, когда использует одно из преданий гибели отряда интерна­ ционалистов во главе с Лигети. Больше того, самый характер эмоционально-лири­ ческого повествования требовал решения конфликта в романтическом плане. В таком же ключе написана и заключающая книгу новелла «Памятник». Стоит памятник над братской могилой людей, казненных Колчаком в 1919 году. Живут разные легенды об этих людях и се­ годня. В далекой Венгрии легенда утвержда­ ет, что скульптор воплотил в фигурах па­ мятника образы Лигети и Зофии. В степных сибирских селах и таежных поселках про­ образами изваяния считают других героев гражданской войны. «Что ж,—замечает автор,'—в каждой из этих легенд —своя правда». Своеобразие книги М. Юрасовой «Если ты хочешь жить», ее идейное богатство и художественное достоинство видятся в том, что писательница чувствует, ощущает эту правду в легендах и преданиях, она умеет органически соединить позэию легенд и преданий с фактом, добытым кропотливым трудом исследователя. И то и другое слу­ жит высокой цели художественного пости­ жения истории, прославлению героики ре­ волюции. э. ШИК ВЛАДИМИР ТУРКИН. Тайны снега. М., «Сов. писатель», 1970. Стихотворение Владимира Туркина, рас­ крывающее секрет его мировосприятия, на­ чинается с неожиданного допущения: Надо сразу старым бы родиться, В старую бы женщину влюбиться, Кольца обручальные надеть И от года к году молодеть. Подобный парадокс природы послужил для одного из западных фантастов фабу­ лой юмористического жития. В. Туркин то­ же, конечно, чувствует юмор ситуации. Но для чего она понадобилась поэту? Ведь не для того, чтобы напомнить о бессилии че­ ловека перед фатумом, посмеяться над бес­ цельностью существования, как в упомяну­ том рассказе Пег, поэт жаждет мудрости. С лукавой улыбкой он соглашается прожить жизнь в обратном порядке, чтобы умереть «в предчувствии рожденья». В новых лирико-философских стихах, вошедших в сборник «Тайны снега», В. Тур­ кин опять прибегает к излюбленному прие­ му исходить из несбыточного. Д а будь я временем не связан,— Как жизнь была б ни коротка,— Я б всю ее не прожил сразу, А разделил бы на века Реализуя фантастическое условие, автор спускается по лестнице времени «к истокам, с которых зарождалась Русь». В стихотво