Сибирские огни № 04 - 1971

Говорить о стихах почти так же слож­ но, как передать словами мелодию. Поэто­ му приходится много цитировать. А цитиро­ вать приходится переводы... К сожалению, многие из них нельзя назвать удачными. Это относится, например, к переводам Н. Скворцова («Голубые снега»). Стих Н. Скворцова скован и небрежен, полон сло­ весных штампов, не мелодичен: Я ,к веслам и крыльям привык. Под музыку их мне одна благодать Для новых стихов в тундре строки строгать. Возьмите последнюю строку — где уж тут мелодичность, если согласная натыка­ ется на согласную! И позволительно ли по­ вторять избитую метафору о строганье строк? В «Улове» —портрет рыбака. Вроде бы и подробный, но образа не возникает: «спокойный» «смуглолицый», «крепкоте­ лый», «широкоплечий», «приземистый», «ловкий», «неугомонный» —вот сколько эпитетов. И не хватает, очевидно, одного — такого, чтоб этот рыбак стал живым чело­ веком, не плакатным обобщением. Трудно сказать, Л. Лапцуй или Н. Сквор­ цов повинны в том, что не получился «Па­ рус». В нем нарушено одно элементарное «правило»: нет развития единого образа, а есть нагромождение сравнений и метафор: бег лодки сравнивается с бегом белужьим, потом лодка —как щепа, тут же — как га­ гара, парус —«шкура, что натянута на бу­ бен», в следующей строке парус —уже чай­ ка, потом — «как в узде олень рогатый», наконец, парус —лебедь. В результате — нет ни лодки, ни паруса, ни мысли, ради кото­ рой стоило громоздить метафоры. И пример этот, к сожалению, не единичный. Из пе­ реводов Н. Скворцова только «Лебедь» в какой-то мере — удача (объясняется она тем, что это — сюжетное, повествовательное стихотворение, содержание его —событие, а не лиризм, как в «Парусе», «Юрибее», «Улове»). Лучшие стихотворения «Голубых сне­ гов» —это переводы Н. Грудининой, В. Афа­ насьева, А. Кукарского —«Учитель», «Хо­ рей», «Харп», «Первый день», «Ледоход», «У водопоя». Не случайно впечатление од­ ного стиля, одного словаря при чтении этих произведений, переведенных разными поэта­ ми,—они чувствуют и умеют передать «го­ лос» и манеру Л. Лапцуя. Но вот —интересный и поучительный пример: стихи сборника «Тундра» переведе­ ны одним поэтом, Вл. Гордиенко. И что же? Можно по этой книжке судить о Вл. Гор­ диенко, но о ненецком поэте Л. Лапцуе за­ частую нельзя, ибо появляются вдруг несвой­ ственные ему ритмы, чуждая для него лек­ сика, рождаются натянутые («модные») ме­ тафоры. Как будто совенок, Что вышел.на свет. Он в пестрый, пушистый Тулупчик одет. Небрежность: совенок, выйдя на свет, слеп, а ведь малыш «смотрит на мир удив­ ленным птенцрм». И стоило ли переводить «малицу» или' «кухлянку» как тулупчик? На тот фасон! Рукавица ведь не перчатка. Л. Лапцуй в деталях точен. Стало быть, пе­ реводчик оказал ему плохую услугу. В переводах Вл. Гордиенко осталось со­ держание стихов Л. Лапцуя, однако и оно- потеряло многое, так как утратилась форма,, исчезла простота и естественность стиля, способов выражения. Не с детства ль присуща нам К странствиям страсть И думы о сказочно-дивной стране? Не мы ли орлами парили во сне И в глуби вселенной мечтали попасть? Этой строфой начинается стихотворение- «За куполом неба». В нем есть живое зер­ но мысли: куда бы мы ни стремились, ни- взлетали, мы остаемся с Родиной. Но пере­ вод — пресен, полон стандартных словосоче­ таний: «детство былое», «древние былины»,, «крылья растут за спиной», «ветер пел», «золотой звездопад», «космоса ширь», «зем­ ля, мокрая от гроз»... В целом же —зауряд­ ное стихотворение, в котором не осталось, ничего от поэта-ненца. Многие стихотворения сборника «Тунд­ ра» выглядят небрежно ритмизованными- подстрочниками. Таковы «Женщине Ямала», «Купается луна», «Мыс Вавле», «Тундра»,. «Авка», «Виток аркана». Порой это просто- проза, записанная «столбиком» (и «притом< плохая»,— говорил Пушкин): Поется в старинных легендах О мужестве отшумевших столетий... ...Мы детям заморским на их вопроа Расскажем про снежный дол. Где сын оленевода подрос И счастье с детства обрел... ...Орудует он иглой, Чтоб избавить оленей От язвы сибирской злой... Примеры эти случайно выбраны, но в. том и беда, что их можно привести намного- больше. Стихи, переведенные Вл. Гордиенко, осо­ бенно серы рядом с поэмой «При» в пере­ воде Н. Грудининой (поэма вошла в этот же сборник). «Ири» —лучшее произведение Л. Лап­ цуя в двух новых книгах. Смысл поэмы — шаг в большую жизнь мальчика-ненца, об­ реченного болезнью на неподвижность. Но» это лишь прямой, верхний смысл. Символи­ чески в судьбе маленького северянина отра­ зилась судьба малых народов Севера, их большой шаг к новой жизни. Сопоставление это невольно приходит на ум при чтении поэмы. Обреченному на вы­ мирание народу дала новую жизнь власть. Советов — так же, как русский учитель и советская школа дали надежду и смысл жизни ненецкому мальчику-инвалиду. Пролог поэмы —отъезд окончившего-- школу героя из родного села в город, в учи­ лище (поэма написана от его лица): Провожать меня пришла вся школа. Вот они притиснулись к приколу, Кто письму учил меня и счету,— Первые мои учителя! Так уж донимали и учили, Словно костыли мои точили. Чтоб в любую бурю-непогоду Устоял, как на граните, я.