Сибирские огни № 04 - 1971

В. Клепиков Тундра просит песен Одна из первых книг Леонида Лапиуя называлась «Земля моей любви». В этих трех словах очень точно сформулировал он свою главную —единственную .и необъят­ ную — тему. Эта земля — Ямал. Не только полуостров. Так называют весь Ямало-Не­ нецкий национальный округ, и когда мы пи­ шем «газ Ямала», то держим в уме и Таз, и Уренгой, и Медвежье, и Новый Порт. И когда говорим «поэт Ямала», знаем — он ненецкий поэт. Печататься Л. Лапцуй стал пятнадцать лет назад. В 1969 году выступил как инте­ ресный прозаик (рассказы в книге «Мете­ ли ложатся у ног»), А в минувшем году опубликовал сразу две новых книги —«Го­ лубые снега» (изд. «Советская Рос­ сия») и «Тундра» (изд. «Советский пи­ сатель»). Обе книги — о родной земле, ее озерах и реках, оленях и снегах, о ее ночных сия­ ниях и яркой весне. А главное —о людях, живущих на этой земле, о себе самом — ненце, которому широкую дорогу в мир открыла Советская власть. Тундра диктует поэту песни. Первый сборник «Голубые снега» откры­ вается, можно сказать, трижды. Во-первых, стихотворением «Где ты рожден» —об озе­ ре Ярото («Святая вода»), о той малень­ кой родине, с которой начинается большая Родина. Вода святая. Я же — не святой. Я — смертный, И пора мне торопиться, Чтоб досыта из озера напиться Живительной воды. (Перевел В. Кретин.) Потом —еще одно начало сборнику — «Хорей». Тонкое деревце, превращенное в упругий шест, легкий и прямой, как луч звезды, становится в этом стихотворении символом тундры. Пока закат над тундрой догорал, И солнца луч сверкал, уже не грея. Д ед создавал упругий шест хорея. И славен был он тем на весь Ямал. (Перевел В. Афанасьев) В этих четырех строках есть одно глав­ ное слово, точно найденное поэтом и пере­ водчиком,—«создавал»: оправдывается вс» следующая строфа: . Хорей! Под свист его мы с давних лет Для песен подбирали слово к слову, И если он бывал случайно сломан — Смолкала песня, мерк весенний свет. Не станем исследовать причины такого фетишизма и тотемизма, объяснять много­ численные «табу», связанные с хореем у ко­ ренных северян. Важно то, что «Хорей» не. случайно открывает сборник—он будто графическая заставка книги: И вижу я полярного сиянья с точеным древком тесное слиянье и руки ненца — в них хорей зажат! Наконец, сборник, открывается — в тре­ тий раз —стихотворением «Учитель» (пе­ ревел А. Кукарский). Учитель — это отец: Он учит, как понять неровный почерк Лукавых лап пушистого песца; Как по следам идти... Однако не только отец — учитель: Но был бы нем я, глух, как камень горный. Как костерок без юркого огня, Когда б не тот учитель мой, который Российской речи обучил меня. И когда русский язык стал вторым род­ ным, вот кто стал учителем: С ненецким парнем говорил сам Ленин На самом справедливом языке! Эти три зачина очень естественно спле­ тены—они развиваются в сборнике, обога­ щаясь: тема родного Ямала органично сли­ вается с темой старой и новой жизни нен­ цев, а сопоставление такое неизбежно ведет к теме Ленина, Советской власти, к теме «старшего брата» — русского народа. И это> делает сборник цельным.