Сибирские огни № 04 - 1971

всем «дядя Аржаков» —любимец детей и друг отца. А ведь он за эти приезды мог поплатиться должностью в Наркомземе рес­ публики Анне Николаевне разрешили самой похоронить мужа, когда он в тридцать восьмом году умер от туберкулеза. В 1940 году она вместе с детьми едет в Москву, на ВСХВ. В Москве оставляет де­ тей у матери, Ариадны Васильевны, кото­ рая в свои семьдесят лет работает библио­ текарем Тимирязевской Академии, а сама возвращается в Якутию, чтобы привести в порядок и передать тем, кто остается, в их числе и Елизавете Александровне Со- лодовниковой, селекционный материал. Эта дорога—до Покровского и обрат­ но — временами казалась продолжением той, предпринятой три года назад. Останав­ ливался пароход, все выходили на берег, а она сидела в каюте, и когда пароход подол­ гу гудел, собирая пассажиров, она начинала волноваться, ей вдруг чудилось, что дети с отцом ушли по ягоды и теперь вот могут опоздать. И пароход уйдет без них. Или шел дождь, и она вспоминала, как застряли тогда в грозу, ехали уже на ма­ шине, бурей выворотило вековую листвен­ ницу, и Виктор с шофером пилили эту ли­ ственницу на куски, чтобы освободить до­ рогу. В голову лезло прошлое, а она должна была думать о будущем. Где будет рабо­ тать, как станет поднимать детей? Война застала Анну Николаевну на Спасском государственном сортоучастке Рязанской области. Здесь, в первый год войны, в шестидесяти километрах от фрон­ та, Анна Николаевна схоронила маленького Кима... В самое трудное для страны время, ког­ да хлеб был необходим так же, как оружие, она приезжает с детьми в Сибирь, на Ту- лунск-ую селекционную станцию, чтобы воз­ главить отдел селекции. Зима сорок второго года... Здесь, в Иркутской области, нет бомбежек, фронт, кажется, далеко, но он — рядом: из каждой семьи ушли на передовую мужчины. В хо­ зяйствах —женщины и мальчишки. Ломоть хлеба становится все дороже и дороже... Алла с Левой, отправляясь на неделю в Тулун, в школу,— станция в шести километ­ рах от города, и зимой дети приходили до­ мой только на воскресенье,— просили моро­ зить молоко маленькими кружками, на один раз, и картофельные лепешки делить зара­ нее, чтобы хватало у них на всю неделю. А ведь были семьи, в которых ни молока, ни даже картофельных лепешек... Сколько потребовалось сил и мужества, чтобы в эту трудную зиму сберечь ценней­ ший семенной материал! Проращивая в плошках зерно, изучая каталоги, Анна Николаевна постоянно дума­ ла о том сорте, который мог бы спасти от надвигающегося голода. Сибирь должна бы­ ла в эти годы кормить всю страну. И каж­ дый центнер прибавки на гектар, может быть, спасение. И ждала, ждала весну. Семь месяцев в году — чуть не два вегетационных перио­ да —для селекционера в Сибири вынужден­ ная заминка в работе... Но и эта, казалось, самая длинная в ее жизни зима кончилась. О весне сообщила горная речка Ия, раскрошив лед. Заалели от багульника горы. Согревалась земля. Весной Анна Николаевна высеяла весь архивный материал Тулунской селекцион­ ной станции. Сотни делянок. Питомники почти все ручные, сеяла «по доскам» — не­ хитрое изобретение: одной доской делала бороздку, по зернышку укладывала семена из пакета, другой доской присыпала и на­ ступала на нее, чтобы не топтать посев. И снова — бороздка, и снова укладывала семена. Тысячи номеров в каталогах элитных растений и в каталогах самоопыления и скрещивания. И из этих тысяч она не пре­ небрегла ни одним пакетом, даже если в нем всего двадцать — тридцать зернышек. Ведь их почему-то отобрали и внесли в ка­ талог. На что-то рассчитывал работавший до нее селекционер. А до нее здесь работали опытные, талан­ тливые люди: Виктор Евграфович Писарев, ныне профессор и Герой Социалистичекого Труда, наследство которого много лет не пересевалось, и выпускник Тимирязевской Академии Василий Степанович Маркин, многие сорта которого были районированы и который оставил, судя по описаниям, очень перспективный сорт «таежная 49». И теперь от нее, от Анны Николаевны, за­ висело, чтобы труд этих людей не ушел в песок. И она выхаживала каждое растение. Эта делянка в первый год дала самый средний урожай. Можно было больше не пересевать. Но почему-то Маркин все-таки выделил безостые белые колоски? Что он увидел в красноватых зернах сложного ги­ брида? Ступенчатая гибридизация была проведена еще до него. За какие достоин­ ства он выделил элитные растения? Со­ ломка крепкая... Может быть, из-за устой­ чивости соломы? И Анна Николаевна опять и опять высевает этот номер. Тщательно отбирает из года в год са­ мые крепкие, самые урожайные колоски. И вытянула! Провела через все питомники вплоть до сортоиспытания. Сейчас этот сорт называется «скалой», занимает в Сибири, Северном Казахстане и Бурятии свыше двух миллионов гектаров. Вот что о нем писали в газетах: «Ска­ ла»— один из чемпионов советских пше­ ниц. Не имеющая себе равных среди сортов яровой пшеницы СССР по сочетанию весь­ ма ценных свойств: устойчивости против полегания (отсюда и название —«скала»!), раннеспелости, устойчивости к осыпанию, легкой обмолачиваемости, высокой урожай­ ности и хлебопекарным качествам, что столь редко наблюдается во влажных рай­ онах». И еще одна линия из тех Маркинских