Сибирские огни № 04 - 1971

Ее тоскующий голос мы воспринимаем различно: я с чувством сострадания, Егор с неприязнью. Беру девчурку на руки. — Вон видишь цепочка,—киваю за окно-—Это журавли... — Она журавлей не знает,— отзывается Егор. — Знаю, знаю,—в голосе обида. — А вон лес,—продолжаю.—Темный-претемный. Вот через него- то и скакал Иван-царевич на Сером волке. — Она не знает про Серого волка,—твердит Егор. — Нет, знаю, знаю... Девочка негромко шмыгает носом и принимается плакать. Слезы не очень огорчают меня: достигнуто главное — малышка отвлеклась от не­ утешной тоски по утраченному морю. И вдруг: — А где море? Слез уже нет. Взбрыкнув ножонками, девчушка ступает на пол и, подняв голову на окна, как и прежде, спрашивает ровно, тоненько и тоскливо: — А где море? Вспомнил! 3 года 10 месяцев. Мальчишка фантазирует: — Когда я буду старше Андрейки... — И когда Гарик будет старше тебя. — Нет, Гарик не будет старше меня. До определенной поры мы отчаянно погоняем время, чтобы потом тщетно его удерживать. Быть может, это зов самой жизни? Ее логика? — Все равно буду старше Андрейки. — Вряд ли это получится, малыш. Я щажу Егора, и в моем голосе что-то от примиряющей архиерей­ ской проповеди. Меняю тон. — Такого случая еще не было, дружище. Тот, кто старше, всегда будет старше. — А почему он вдруг сделался старше? — взрывается Егор. — Как почему, раньше родился. — А почему раньше родился? Полная моя неосведомленность в последнем вопросе окончательно выводит Егорку из равновесия. Он морщится, будто глотнул уксуса. — Успокойся, малыш. Дело тут в том...—Я снова чем-то напоми­ наю себе сладкоречивого проповедника. — Я ведь больше его ем. — Тут ты прав, конечно. Постой, постой... — Ты что, вспомнил теперь? Вспомнил? — Хитрючие глаза полны ликования и надежды.— Сначала забыл, что я буду старше Андрейки, а теперь вспомнил? Я не успеваю ответить. Егор пропадает в коридоре, продолжая трубить на весь дом о сво­ ей победе: закон природы низвергнут. — Вспомнил, вспомнил! Я буду старше Андрейки! ПО