Сибирские огни № 03 - 1971

корнями связанным с родимой почвой, призванным продолжать и развивать вели­ кие заветы и традиции национальной лите­ ратуры, но он одновременно был и прин­ ципиально убежденным интернационали­ стом, задушевным другом любой народ­ ности и нации. Об этом наглядно сви детельствуют очерки о дальнем Севере («На краю света»), об Армении («Отечество») и других национальных республиках, в кото рые писатель ездил как во второй отчий дом. Не все в творчестве И. Катаева, разу­ меется, можно принять безоговорочно.— пи­ сатель был далек от предельного расцвета своего большого дарования. Но и то насле­ дие, которое он оставил, драгоценно и по своей искренности, и по своей гуманистич­ ное™, и по своим непреходящим заветам. НИК. СМИРНОВ Геннадий Юров. Берега. Стихи. Кемерово, кн. изд., 1970. Суровая красота Севера, горных и таеж­ ных областей страны, нелегкий труд гео- логов-изыскателей во многом составляют цель и суть романтических устремлений поэ­ та. Однако нельзя не заметить и серьезной попытки Г. Юрова расширить диапазон своего творчества, причем — и это хочется подчеркнуть особо — не столько за счет механического вовлечения в круг своих тем новых пластов человеческого бытия, сколь­ ко за счет переоценки духовных ценностей, обретенных ранее. Намерение качественно по-иному, чем в сборниках «Синий факел» (1964) и «Убегаю­ щая даль» (1968), подойти к сложным явле­ ниям жизни наложило отпечаток на весь характер сборника «Берега». Внешнее, чисто физическое движение уступает здесь место внутреннему, духовному — неторопливому течению мысли, которое присуще человеку, погруженному в раздумье о сущности ве­ щей. Нельзя, конечно, утверждать, что но­ вое качество уже всецело владеет автором,— в книге еще встречаются стихи поверхност­ ные, легковесные, с определенным налетом «молодежности»,— но сквозь традиционно­ романтическую ткань их все отчетливей начинает проступать то глубинное, чьи кон­ туры в первых сборниках только смутно уга дывались. Сам поэт следующими словами формулирует пережитый им момент духовно­ го развития: Я прошел этот путь. л Лег он зябко и круто. Кожу высветлил тундры заснеженный свет. И однажды, отстав у Полярного круга. Юность лолго рукою махала мне вслед. Расставание с юностью означало для поэта отказ не от романтики вообще, а лишь от тех атрибутов ее, которые в зрелом воз­ расте представляются поверхностными и ложными. От окутанных романтической дымкой «убегающих далей» поэт реш ителъ- но поворачивает к суровой и строгой кра- соте повседневных человеческих дел, к жи­ вотрепещущим проблемам современности. Не случайно один из разделов книги «Бе­ рега» назван «Возвращение». Это не просто бытовое возвращение автора на берега То­ ми, но прежде всего — возвращение из во многом «выдуманного мира» в мир реаль­ ный. И, «возвращаясь», поэт по новому переосмысливает девиз, который еще в юно­ сти начертал на своем знамени: «Ищу романтику на свете». Нет. теперь не роман­ тика сама по себе интересует поэча, а романтика — как нравственный закон кото­ рым должен жить человек. Пользуясь обра­ зом, к которому Г. Юров прибег, выбирая название книги, можно сказать, что роман­ тика — это один из берегов жизни, другой берег — действительность. Отсюда вытекает и характер творческой задачи, решаемой поэтом,— наведение прочных и постоянных мостов между «берегами» Иначе,— утверж­ дает Г Юров,— теряя мечту, человек те­ ряет способность вести борьбу. Такое понимание романтики не сразу пришло к поэту По его собственному при­ знанию, «на край земли», на Колыму, его завели поиски традиционной «романтики — богини странствий». Колымчане не без иро­ нии отвечают ему: — Богиня? Может, и была. А, впрочем, всякие тут шлялись. Ты извини, земляк.-- дела Лишь пристальное внимание к жизни, к трудовым свершениям колымчан позволило поэту понять истинную природу романтики. Подтверждение своей мысли он нашел и в историческом прошлом края Один из эпи­ зодов этого прошлого лег в основу поэмы «Борискин ключ». Проводя четкие историче­ ские параллели, Г. Юров убедительно по­ казывает, что если бы мечта о будущих лю­ дях не осеняла русского крестьянина Бо- риску, отправившегося в тайгу на поиски золота, если бы в нем не звучал постоянно голос совести («Не оборви мою дорогу! По ней, быть может, сын пройдет»), го подви­ га бы не было. Лишь «божья искра» не по­ зволила Бориске превратиться в ненасытно­ го хищника, а сравняла его в народной па­ мяти со всеми прочими русскими землепро­ ходцами. Несколько в ином аспекте рассматрива­ ется та же тема в лирической хронике «Бе­ рега», открывающей сборник Поэт вспоми­ нает о родной реке Томь, по которой «плы­ ло детство его на сосновом плоту»: Плыло детство мое в ледовитые дали По валунному руслу, по лунной черте, И меня с двух сторон берега зазывали: Левый берег —к удаче, а правый —к мечге Выходило по логике мудрой и древней: Никогда не сойдутся реки берега Левый берег —проспект!. а правый —деревня. Левый берег —заводы а правый —тайга. Выходило по логике злой и лукавой;