Сибирские огни № 03 - 1971

вдруг. Она — не только логическое след­ ствие предыдущей деятельности издатель­ ства, но и одновременно — наглядное свиде­ тельство зрелости криги щекой и литерату­ роведческой мысли Сибири, возмужания (да простится мне это несколько старомодное слово!) ее творческих сил, во весь голос за­ явивших о себе в последнее время в' этой труднейшей и ответственнейшей сфере лите­ ратурной работы, где так же, как в любом творчестве, нужны и ум, и талант, и страст­ ная увлеченность, горячее сердце. Таким образом, попросту говоря, в современной Сибири есть о ком писать и есть кому пи­ сать. Что же представляют собой первые пока литературные портреты сибирских литерато­ ров, что у них общего и чем они разнятся один от другого? Прежде всего подкупает в них отчетливо выявленная в каждом от­ дельном случае своя авторская позиция, своя манера письма, которая делает эти кни­ ги,.при всей их общности, столь не похожи­ ми. Происходит эго, разумеется, не только потому, что речь идет о различных художни­ ках с резко выраженной творческой индиви­ дуальностью (о разных художниках тоже ведь можно писать одинаково, в этакой сред­ ней, унифицированной и обезличенно-стер­ той форме), а, главным образом, определя­ ется различием творческих почерков кри­ тиков. Стремление избежать шаблона сказывает­ ся уже в выборе почти каждым из них со­ ответствующего ключа повествования, в ори­ гинальности зачина, поворота темы и ир. С личных воспоминаний о первой встрече с тогда еще безвестным начинающим автором открывается очерк Ю. Мосткова об А. Ива­ нове. Лирически-эмоционально пишет порт­ рет драматурга Виктора Лаврентьева Л. Ба­ ландин, полемической страстностью с пер­ вой до последней страницы насыщен рас­ сказ Н. Яновского об Илье Лаврове. Впро­ чем, полемичность в той или иной мере при­ суща всем без исключения авторам. И это неудивительно. Ведь они пишут о своих со­ временниках, о сложных процессах нашей литературы 30—50-х годов, о нелегкой под­ час судьбе писателя. Примечательно, что полемика эта нередко «срабатывает» безот­ казно. Вот, скажем, Л. Баландин, прослеживая сценическую историю пьес В. Лаврентьева, выявляя их связь с глубинными процесса­ ми движущейся действительности, напомина­ ет читателю об анекдотических порой ляпсу­ сах нашей критики. Делается это просто и вместе с тем убийственно для зарапорто­ вавшегося самонадеянного критика. Л. Ба­ ландин пишет: «Анализируя эту пьесу (речь идет о пьесе «Ради своих ближних» — В. Т.), критик «Литературной газеты» Г. Радов мно­ го темперамента потратил на то, чтобы до­ казать, что «Ради своих ближних» попросту иллюстрирует известные положения январ­ ского Пленума ЦК партии 1961 года по во­ просам развития сельского хозяйства. При этом не было учтено одно простое, но весь­ ма существенное обстоятельство: пьеса Л ав. рентьева написана за два года до этого Пле­ нума». Разительные примеры критических благо­ глупостей в изобилии приводит в своей книге о Лаврове и Н. Яновский. О гом. как иногда тяжело, драматически отражается несправедливое слово критики на творче­ ской судьбе художника, рассказывает А. Ни- кульков, анализируя поэзию Леонида Мар­ тынова. И еще одна важная особенность отлича­ ет эти работы: все «портреты», как правило, даны без ретуши. Творческий облик писателя в них предстает во всей его реальной слож­ ности, в диалектическом развитии. Авторы очерков стремятся рассмотреть путь худож ­ ника не изолированно от окружающей об­ щественной и литературной среды, а в тес­ ном взаимодействии с движением времени, пытаясь осмыслить вместе с писак’лем и через эволюцию его творчества значитель­ ные исторические процессы в жизни страны и ее культуры, в социальной и духовной жизни народа на крутых поворотах истории. Такой метод критического анализа придает «Литературным портретам» известную мас­ штабность, своеобразную стереоскопичность изображения, лишая их плакатной одноли- нейностн и упрощенности. Так, Н. Яновский в своей книге об И. Лаврове сразу же вводит нас в атмосфе­ ру пятидесятых годов, в атмосферу полемики и споров, вызванных первыми рассказами писателя об обыкновенных, «маленьких» людях. Интересно и хорошо говорит он о том, как время внесло свои коррективы в эти журнальные баталии. Правда во многом осталась за писателем, шедшим в своем творчестве в постижении характера совре­ менника от жизни, а не от укоренившихся нормативных представлений о действитель­ ности. Художник оказался дальновиднее, чем его критики. Однако нередко Н. Янов­ ский доказательно возражает, спорит с пи­ сателем, указывает ему на досадные творче­ ские огрехи художественного исследования жизни. Так, вдумчиво проследив развитие обстоятельств, поступков и коллизий, фор- мивование и проявление характеров в «Штормовом предупреждении», сравнив оба известных варианта романа, исследователь приходит к вполне обоснованному выводу о том, что «глубокого анализа состояния об­ щества в романе нет». Столь же суровый приговор выносит он и повести «Очарован­ ная», отмечая вторичность ее замысла по сравнению, скажем, с повестью «Встреча с чудом», некоторую заданность ее, обернув­ шуюся искусственностью характера героини, «успокоенностью тона повествования, возвы­ шенностью языка». Своя точка зрения есть у критика и на повесть «Встреча с чудом», вызвавшую в свое время, как и многие ранние произведе­ ния Лаврова, разноречивые суждения в пе­ чати. Появление ее он признает вполне «пра­ вомерным», обусловтенным временем, что называется — объективным ходом вещей.