Сибирские огни № 02 - 1971

что видел у Стеньки царевича Алексея Алексеевича, что Стенька ведет его на Москву — посадить на престол после отца. Старика взяли в бичи: какого царевича видел? «Живого истинного царевича».—«И что же ты, коль придет Стенька к Москве?» — «.Выйду стречать хлебом-солью». Старика удавили. Вот если б все так-то! Всех не удавишь. Все бы так-то, всем миром стали бы насмерть... Только как их всех-то поднять? Не поднять. Идут... Одни идут, другие смотрят, что из этого выйдет. И эти-то тыши-то,— седня с тобой, завтра по домам разошлись. У Ивана потому и не вышло, что не поднялись все. Как по песку шел: шел, шел, а следов нет. И у меня так: из Астрахани ушел, а хоть снова туда поворачивай — не опора уж она, бросовый город. И Царицын, и Самара... Пока идешь, все с тобой, все ладно, прошел — как век тебя там не было. Так-то чел- аочить без конца можно. Надо Москву брать. Надо Москву брагь. Надо брать Москву. Царя вниз головой на стене повесить — чтоб все видели. Тогда отступать некуда будет. А до Москвы надо пробиться, как ули­ цей,—с казаками. Эти мужицкие тыщи —это для виду, для утехи. Все они никогда не подымутся. А тыщи эти пускай подваливают — шуму много, и то ладно. Фрол привел с собой казаков, но Степан думал, что он приведет больше. Надо много. Надо после Симбирска опять на Дон послать... Так думая, далеко ушел Степан по берегу. Версты две. И деревню прошел и шел потихоньку дальше, пока его не нагнал «патриарх». — Батька!.. Эй! Там хватились тебя! Пойдем-ка первый жарок ело­ зим. Отменная вышла банька! — Скоро ты. — Я везде скорый! И устали сроду не знал, ей-богу. За трех коней ворочал. — НУ? — Не вру! Вот те крест.— Громадина «патриарх» тщательно пере­ крестился.—Один раз заспорил с поместником нашим: выдюжу за трех коней аль нет? — Как это? — А, вишь, коноплю-то, до того как в мялки пустить, ее сперва по кругу конями топчут —самую болыпую-то, крепкую-то —кострыгу вы­ ламывают. Вот, разложут на. кругу—-от так от высотой,—«патриарх» показал рукой от земли,—связывают трех коней, и стоит посередке парнишка и подгоняет их. Они и ходют по кругу, и мнут копытьями-то, ломают кострыгу... Так одну закладку до полдня, а то и больше, мнут. Переворачивают аккуратно, чтоб не спутать, и мнут.*Я говорю помест- нику: «Давай, я тебе тоже до обеда всю закладку отомну. А ты мне за то—полведра сиухи и полотна на штаны и рубаху».—«Давай, гово­ рит. Выдюжишь?» —«Это, говорю, не твоя забота. Ты лучше готовь сиуху и холста на одежу». Но был у меня, правда, ишо один уговор с помест­ ником: вокруг будут стоять молодые бабенки и прихлопывать мне, под­ певать. И какой-нибудь дед с дудкой. «Ладно»,—говорит. Выстрогал я себе заране деревянные колодки на ноги, обул их на онучки... Дед Кудряш, эт мы его за лысину так звали, заиграл мне под пляску, а девки и бабы подпевать стали да в ладошки прихлопывать. И пошел я — в колодках-то этих —по конопле плясака давать. Эх!.. Да с присвистом, с песенками разными... Девки ухи затыкают, а самим по- слухать охота, а то я их не знаю. И поместник тут же стоит, хохочет. Солнышко уж высоко поднялось, а я все наплясываю.. «Может, говорит, сиухи маленько?» — поместник-то. «Нет, мол, уговора такого не было»! А мне сиуху-то жалко: выпьешь, а она враз вся потом выйдет. Думаю, я ее лучше вечерком в холодке оглоушу. Пляшу. С меня пот градом. Ру-