Сибирские огни № 02 - 1971

— Я молюсь на тебя! Молю бога, чтоб он дал тебе ума-разума, укрепил тебя... Ты глянь, сколько ты за собой ведешь!.. — Ну, загнусел... — Ладно, буду молчать. В то утро приехал с Дона Фрол Разин. Степан очень ему обрадовал­ ся. Посылал он его на Дон с большим делом: распустить перед казаками такой райский хвост, чтоб они руки заломили бы от восторга и удивле-, НИя, и все бы — ну, не все, многие — пошли бы к Степану, под его дра­ ные, вольные знамена. Послал он с братом пушки, много казны госуда­ ревой — приказов: астраханского, черноярского, царицынского, камы­ шинского, саратовского, самарского. Велел раззадорить донцов золотом и кликнуть охотникоз. — Ну, расскажи, расскажи. Как там? — Мишка Самаренин в Москву уехал со станицей... Степан враз помрачнел, понимающе кивнул головой. — Доносить Эх, казаки, казаки...—Сплюнул, долго сидел, смотрел под ноги. Изумляла его эта чудовищная способность людей —бегать к кому-то жаловаться, доносить, просить, искренне, горько изумляла.— Ку­ да же мы так припляшем? А? —Степан посмотрел на брата, на Ларьку, на Матвея,— Казаки? Ответил Матвей: — Туда и припляшете, куда все приплясали: посадили супостатов на шею и таскаемся с имя, как с писаной торбой. Они оттого и косятся-то на вас: вы у их как бельмо на глазу,— тянутся к вам, бегут... Они мужи­ ка привязывают, а вы' развязываете. Им не глянется. — Мужики—ладно: они испокон веку в неволе, казаки-то зачем сами в ярмо лезут? Этого — колом вбивай мне в голову — не могу в толк взять. — Корней говорит...—начал было Фрол. — Постой,— сказал Степан.—Ну их всех... Корнея, мурнея... гадов ползучих. Злиться начну. У нас седня —праздник. Без випа!Седня пусть отдохнет душа. Там будет... нелегко,—Степан показал глазами вверх по Волге.—Мойтесь, стирайтесь, ешьте вволю, валяйтесь на траве... А я в баню поеду. В деревню. Кто со мной? Изъявили желание тоже помыться в бане Ларька, Матвей, Фрол, дед Любим. Федор Сукнин. Взяли еще с собой «царевича» и «патриарха». «Патриарх» хворал с похмелья, поэтому за баню чуть не бухнулся принародно в ноги атаману. — Батюшка, как в воду глядел!.. Надо! Баслови тя бог! Баня—- вторая мать наша. А я уж загоревал было. Вот надоумил тя господь с ба­ ней, вот надоумил!..'—«Патриарх» радовался, как ребенок. Собирался.— Экая светлая головушка у тя, батька-атаман. Эх, сварганим нынче баньку!.. Потом, когда сплывали вниз по Волге, до деревни, Степан все пы­ тал «патриарха»: —• Сколько же ты, сгче, осаденить можешь за раз? Ведро? — Пива или вина? — Ну, пива. — Ведро могу. — Вот так утроба! Патриаршая. — Сам-то я из мужиков, родом-то. Пока патриархом-то не сделался, горя помыкал. По базарам ходил —дивил народ честной. — Чем же? — Было у меня так: выпивал как раз ведро медовухи, мослом заедал...