Сибирские огни № 02 - 1971

конь. Но как же теперь?.. Сделал добро —не кайся, это старая поговор­ ка, Степан, она не зря живет, не зря ее помнют. Только добро и пом* нют-то на земле, больше ничего. Не качайся, Степан, не слабни... Милый, дорогой человек... как ишо просить тебя? Хошь, на колени перед тобой стану!.. Степан повернулся и пошел к лагерю. Отошел далеко, остановился ,и свистнул так, что чайки с воды снялись. — Господи, дай ему ума и покоя,—с неожиданной верой сказал Матвей, глядя на атамана. Лагерь стал подниматься. Зашевелился. Степан поШел было к шатру, но вдруг остановился и посмотрел в сторону Матвея... Постоял, посмотрел и быстро пошел к нему. Матвей ждал. — Вот тебе и каюк пришел, Матвей,—сказал он сам себе негромко. — Ты не побоялся учить меня,— издали еще заговорил Степан,— не побоись сказать и всю правду. Соврешь, будешь в Волге.—Остано­ вился перед Матвеем, некоторое время смотрел в глаза ему.—Я повел их! —Показал рукой назад, на лагерь.—Я! Но воля-то всем нужна!.. Всем?! — Всем. — А случись грех какой под Синбирском или где —побьют: кому эти слезы отольются? Стеньке?!. Стенька, вор, злодей, погубитель,— к мятежу склонил! — Ты спрашиваешь только или уж суд повел? — Не виляй хвостом! — Всем отольются, Степан. А тебе в первую голову. Только не пу- жайся ты этого — горе будет, а не укор. — На чью душу вина ляжет? * — На твою Только вины-то опять нету,— горе будет. А горе да зло частье нам не впервой. Такое-то горе — не горе, Степан, жить собаками век свой — вот горе-то. И то ишо не горе — прожил бы, да помер —дети наши тоже на собачью жись обрекаются. А у детей свои дети будут — и они тоже. Вот горе-то!.. Какая же тут твоя вина? Это счастье наше, что выискался ты такой — повел. И веди, и не думай худо. Только сам-то не шатайся. Нету ведь у нас никого боле —ты нам и царь, и бог. И начало. И вож. Авось, бог даст, и выдюжим, и нам солнышко посветит. Не все же уж, поди, ночь-то? — Ну и не жальтесь тада. А то попреков потом не оберешься. Знаю: все потом кинутся виноватого искать. — Да никто и не жалится! Я, мол, воеводы со всех сторон идут... И какая же тут вина твоя, коли псов спустили? Да и царь... Да нет, какая же вина?! Тут стяжки в руки —да помоги, господи, пробиться. Только с умом пробиваться-то, умеючи, вот я про што. А ты — умеешь, вот и про­ сим тебя: не робей сам-то, сам-то впереде не шатайся, а мы уж —за то­ бой. Мы за тобой тоже храбрые. — Не пропадем! — резко сказал Степан, будто осадил тайные свои, тревожные думы. — Неохота, батька. Ох, неохота. — Вот... Сделаем так: седня не пойдем. Соберемся с духом. Подо­ ждем Мишку Осипова с людишками.—Степан помолчал.— Гулевать по- подождем, Матвей. Соберемся с духом. ^ , ; Матвей, чтоб не спугнуть настроение атамана, серьезное, доброе, молчал. * — Соберемся с духом,—еще раз сказал Степан. Посмотрел на Мат­ вея, усмехнулся.—Чего ты лаешься на меня? <