Сибирские огни № 02 - 1971

Глядели, дивились. Никому здесь не доводилось видеть патриарха и царевича, да еще обоих сразу. Степан проводил гостей до стружков, поклонился. Гости взошли на стружки и скрылись в шатрах. Степан махнул войску рукой —по стругам. Вперед. 19 А к царю шли, ехали, плыли —бумаги. Рассказывали: — «...Стоит-де он под Самарою, а самареня своровали, Самару ему, вору, здали. И хочет он, вор Стенька Разин, быть под Синбирск на Семен день и того часу хочет приступать к Синбирску всеми силами, чтобы ему, вору, Синбирск взять до приходу в Синбирск кравчего и воеводы князя Петра Семеновича Урусова с ратными людьми. И только, государь, замешкаются твои, великого государя, полки, чаять от него, вора, над Синбирском великой беды, потому что в Син­ бирску, государь, в рубленом городе, один колодезь, и в том воды не будет на один день, в сутки не прибудет четверти аршина. А кравчей и воевода князь Петр Семенович Урусов из Казани и окольничей князь Юрья Никитич Борятинский с Саранска с ратными людьми в Синбирск августа по 27-е число не бывали. А от синбирян, государь, в воровской приход чаять спасения большого, смотря на низовые городы, что низо­ вые городы ему, вору, здаютца...» Царь встал и в раздражении стукнул палкой об пол. — Я, чай, нагулялся уж Стенька! —гневно сказал он.—Попа и остановить молодца. 20 Стенька еще не нагулялся. Еще «обмывали» город —Самару, ...Праздник разгорелся к вечеру. На берегу. Повыше Самары. Гу­ лял весь огромный лагерь. Жарились на кострах целые бараны и мо­ лодые телята-одногодки. Вино, сиуха из молодой ржицы, мед и пиво лились рекой. Черпали прямо из бочек... Впереди, выше, трудно будет — Степан дал погулять. Хотели немного, а разошлись вовсю. Степан, изрядно уж пьяный, сидел во главе ватаги, разместившейся вдоль перевернутых лодок, как за столами. По левую руку его —«царе­ вич», по правую —«патриарх». «Патриарх» тоже уже хорош, но пить, видно, он может много. Степан завел опять свою дорогую, любимую дедушки Стыря: Ох, матушка, не могу. Родимая, не могу!.. Все, сколько было вокруг, грянули слаженно: Не могу, не могу, не могу, могу, могу! Ох, не могу, не могу, не могу, могу, могу! Сял комарик на ногу, Сял комарик на ногу! Опять ухнули в триста, в пятьсот глоток: На ногу, на ногу, на ногу, ногу, ногу!