Сибирские огни № 02 - 1971

пляскою, и животы боярские и всяких чинов начальных людей в том го­ роде Кремле все пограбил же. И аманагов из Астрахани отпустил по ко­ чевьям их, и тюрьмы распустил. А боярская жена и всяких начальных людей жены все живы, и никого тех жен он, Стенька, не бил. А был он. Стенька, в Астрахани недели две и пошел на Царицын Волгою И после себя оставил он. Стенька, в Астрахани товарищев сво­ их, воровских казаков, с десятка по два человека, а с ними, воровскими казаками, оставил в Астрахани начальным человеком товарища своего Ваську Уса. А стольник и воевода князь Семен Львов ныне в Астрахани жив. А как ему, вору Стеньке, астраханская высылка на, Волге сдалась, и он, вор Стенька, учиня круг, и в кругу говорил: любо ль вам, атаманы мо­ лодцы, простить воеводу князь Семена Львова? И они, воровские каза­ ки, в кругу кричали, что простить его им любо. А из Астрахани он, вор Стенька, до Царицына шел Волгою две недели. И пришел он, вор Стенька, на Царицын, послал от себя на Дон воровских казаков с братом своим Фролкою —всех человек с 500 с день­ гами и со всякими грабежными животами, да с ними восемь пушек. И у него, у вора Стеньки, на Царицыне были круги многие. А с Царицына он, вор Стенька, пошел под Саратов. А конных лю­ дей у него, Стеньки, нет ни одного человека, потому что которые конные люди у него, Стеньки, были, и у них лошади у всех попадали. А стружки у него, Стеньки, небольшие, человек по десяти, и в боль­ шем человек по двадцати в стружке, а иные в лодках человек по пяти. А которых невольных людей с посадов и стругов неволею к себе он, Стенька, имал, и у тех всех людей ружья нет. А богу он, вор Стенька, не молится и пьет безобразно, и блуд тво­ рит, и всяких людей рубит без милости своими руками. И говорит, и бранит московских стрельцов, и... называет их мясниками: вы-де, мясни­ ки, слушаете бояр, а я-де вам чем не боярин? От него, Стеньки, всем воровским казакам учинен заказ крепкой, что уходцев бы от них на Русь не было. А где кого от него, Стеньки, беглеца догонят, и они б тех беглецов, имая на воде, метали в воду, а на сухом берегу рубили, чтоб никто про него, Стеньку, на Русь вести не подал. А из Саратова к нему прибегают саратовцы человека по два и по три почасту и говорят ему, чтоб он шел к ним под Саратов не мешкав, а саратовцы городские люди город Саратов ему, Стеньке, сдадут, толь- ко-де в Саратове крепится саратовский воевода.» Дьяк кончил вычитывать. Однако было у него в руках что-то еще... . — Что? —спросил царь. — Письмо воровское... — Ну. Дьяк стал читать: — Грамота от Степана Тимофеича от Разина. «Пишет вам Сте­ пан Тимофеич всей черни. Хто хочет богу, да государю послужить, да великому войску, да и Степану Тимофеичу, и я выслал казаков, и вам бы заодно изменников вывалить и мирских кравапивцев вывалить. И мои казаки како промысел станут чинить, и вам бы итить к ним в совет, и кабальныя, и опальныя шли бы в полк к моим казакам». Долго молчали царедворцы. Беда. Царь тоже писал.