Сибирские огни № 02 - 1971

Стреляли по всему городу. Во многих местах полыхали пожары, тушить их никто не думал. Сопротивление оказывали отдельные отряды стрельцов, отрезанные друг от друга, не зная положения в городе, слыша только стрельбу. Бой длился всю ночь. Воеводу положили на ковер в соборной церкви в Кремле. Он стонал. Фрол Дура, пятидесятник конных стрельцов, стал в дверях храма с готовностью умереть, но не пустить казаков. Прибежал митрополит. Склонился над воеводой, заплакал. — Причаститься бы,—простонал воевода.—Все, святой отец. Одо­ лел вор... Кара. Причасти... умираю. — Причащу, причащу, батюшка ты мой,—плакал митрополит.— Не вор одолел, изменники наши одолели. За грехи наши наказывает нас господь. За прегрешения наши... Начали Обегаться в храм приказные, стрелецкие начальники, купцы, дворяне, дети боярские, матери с детьми, девицы, дрожавшие за свою честь... Сгрудились все у иконы Пресвятой Богородицы, молились. Бли­ зился конец света. Дверной проем храма заделывался еще железной решеткой. Храб­ рый Фрол стоял у входа с ножом, всех успокаивал, матерился. Еще прибежали несколько дворян —последние. Закрылись, навеси­ ли на крюки тяжелую решетку... — Вошли? — Где они? — Вошли... Через Житный и Пречистенские вороты... Пречистенские вырубили. Все посадские к вору перекинулись, стрельцы... В деревянную дверь забарабанили снаружи. Потом стали бить чем- то тяжелым, наверно бревном. Дверь затрещала и рухнула. Теперь сдер­ живала только решетка. Через решетку с улицы стали стрелять. Ужас смертный охватил осажденных. Молились. Выли. Крик рвал­ ся из церкви, как огонь. Решетка под ударами сорвалась с крюков, упала. Фрола Дуру изрубили на месте. Воеводу подняли, вынесли из храма и положили на землю иод коло­ кольней. Дворян, купцов, стрельцов —всех, кроме детей, стариков и жен­ щин, вязали, выводили из храма и сажали рядком под колокольню. — Тут подождите... — А что с нами делать будут? —спросили кто посмелей из ряда под колокольней. — Ждите,—сказали им. •— А что сделают-то? — Ждите. Ждали Степана. Светало. Бой утихал. Только в отдельных местах города еще слыша­ лись стрельба и крики. С восходом солнца в Кремле появился Степан. Хромая, скоро прошел к колокольне, остановился над лежащим воеводой... Он. Степан, был грязный, без шапки, кафтан в нескольких местах прожжен и испачкан известкой и кровью. Злой, возбужденный; глаза льдисто блестят. Суд не сулил пощады. — Здоров, боярин! —сказал просто, не злорадствуя, как если бы /ему было все равно, кто перед ним... Или —очень некогда. Прозоровский глянул на него снизу, стиснул зубы от ненависти и боли, отвернулся.