Сибирские огни № 02 - 1971

Повели' Макею в пыточный подвал. Вздернули на дыбу... Макея уперся, запечатал окровавленные уста. Как .ни бились над ним, как ни мучили —молчал. Меняли бичи, поливали изодранную до костей спину рассолом —молчал. Бился на соломе, орал, потом стонал только, но ни слова не сказал. Даже не врал во спасение. Молчал. Так наказал ата­ ман —на случай беды: молчать, что бы они ни делали, как ни били. Устали заплечные, и пищик, и подьячий, мастер и любитель допроса. Вошли старший Прозоровский с Иваном Красулиным. — Ну как? —спросил воевода. — Молчит, дьяволенок. Из сил выбились... — Да ну? Гляди-ко... — Как язык проглотил. — Ну, не отжевал же он его, правда. — Сбудется! У этого ворья все сбудется. Воевода зашел с лица Максе. — Ух, как они тебя-я!.. Однако, перестарались? Зря, не надо так-то. Ну-ка снимите его, мы с им поговорим. Эк дорвались, черти! —Голос у воеводы отеческий, а глаза красные —от бессонницы последних ночей, от злобы и слабости. Этой ночью он пил со стрелецкими начальными людь­ ми, много хвалился и грозил Стеньке Разину. Теперь —стыдно было. Макею сняли с дыбы. Рук и ног не развязали, положили на лавку. Воевода подсел к нему. Прокашлялся. — К кому послали-то? Кто? Макея молчал. — Ну?.. К кому шел-то? —Воеводе душно было в подвале. И, поче­ му-то,—страшно. Подвал темный, низкий, круглый —исхода нет, жизнь загибается здесь концами в простой, жуткий круг: ни докричаться от­ сюда, ни спрятать голову в угол, отовсюду виден ты сам себе и ясно видно —конец. — Ну?.. Чего сказать-то велели? Кому? Макея повел глазами на воеводу, на Красулина, на своих палачей... Отвернулся. Воевода подумал. И так же отечески ласково вопросил: — Ну-ка, погрейте его железкой —небось, сговорчивей станет. А то уж прямо такие упорные все, спасу нет. Такие все верные да преданные... Заблажишь, голубок... страмец сопливый. Погуляешь у меня с ата­ манами... Палач накалил на огне железный прут и стал водить им по спине жертвы. , — К кому послали-то? —спрашивал воевода.—Зачем? Мм? Макея взвыл, забился на лавке. Палач отнял прут, положил его опять в огонь. — Кто послал-то? Стенька? Вот он как жалеет вас, батюшка-то ваш. Сам там пьет-гуляет, а вас посылает на муки. А вы терпите! К кому послали-то? Мм?!. Макея молчал. Воевода мигнул палачу. Тот взял прут и опять по­ дошел к лежащему Максе. — Последний раз спрашиваю! —стал терять терпение воевода, же­ лая поскорей выйти на воздух, на волю; его тошнило от крови.—К кому шел? Мм? Макея молчал. Вряд ли и слышал он, о чем спрашивали. Не нужно ему все это было, безразлично —мир опрокидывался навзничь, в кро­ вавую блевотину. Палач повел прутом по спине. Прут влипал в мясо... Макея опять закричал.