Сибирские огни № 02 - 1971

тельно мужчины, ибо выращивать цветы — дело, в основном, мужское. В предыдущих выставках домохозяйки также принимали участие, но конкуренции со стороны своих мужей, увы, не выдержали. Кроме хризантем, были показаны и другие образцы творчества цветоводов — в иных, так сказать, жанрах «Икэбана» — прославленное искусство составления букетов — была представлена произведениями одной из современных школ — «икэнобо», автор одной из композиций — Томидзи Исобэ — смело ввел в нее элемент современности: электрический шнур в синтетической изоляции. Было тут и «мокудзукури», разновидность «хачиуэ» — выращивания деревьев и кустарников в горшках, было «итацукэ»— композиция из мха, деревьев и цветов на вертикальной доске, «ивацу- кэ»— дерево на камне, «иосуэ» — как бы крохотный пейзажик из «живого» материала, даже сложнейший жанр «бокудаукэ» — живой цветок, выращенный на стволе старого дерева — можно было увидеть на выставке. Окуда объяснил, что создание этого произведения искусства потребовало тринадцати месяцев терпеливого, внимательного груда. Из всех этих жанров в нашей стране наиболее известна — хотя и, в основном, понаслышке — «икэбана» Мне рассказали, что в мире служителей «икэбана» существует поныне чуть ли не феодальная иерархия авторитетов, поддерживаемая не только традицией уважения младшего к старшему, ученика к учителю, но и определенной системой материальных зависимостей. Есть несколько школ «икэбана», консервативных и прогрессивных, и вопрос о допустимости, например, использования камней или прутьев при составлении букета становится подчас предметом непримиримых и бескомпромиссных расхождений. В Токио меня привели однажды в одну из школ «икэбана», расположившуюся в доме ее наставницы-хозяйки. Урок был в разгаре. Десятка полтора девушек и молодых женщин (и один юноша среди них) творили букеты, хозяйка оценивала завершенные создания, вносила легкие коррективы, показывала, как лучше расположить в низкой и плоской вазе водяные лилии. Слов нет, все букеты были красивы. И все-таки, убей меня бог, сторонним своим умом я никак не мог понять, чему именно здесь нужно учиться три года, платя, кстати, за это немалые деньги. Я не хочу сказать, что учиться нечему, я только честно признаюсь в том, что почувствовал тогда. Мне показалось, что при наличии элементарного вкуса можно составлять букеты ничуть не хуже тех, которые показали мне в школе. Я спрашивал: может быть, существует какой то особый «язык цветов», позволяющий выражать конкретные человеческие чувства. Нет, отвечала учительница, такого язькя не существует. «Икэбана» — импровизация. Но существует ряд определенных правил. Будут ли букеты, составленные без соблюдения этих правил, обязательно некрасивыми? Как для кого, ответили мне Для того, кто не знает правил, они могут показаться прекрасными. Но для того, кто правила знает.. И тут мне подумалось: может быть, весь смысл «икэбана» — в знании правил и следовании им, в наслаждении знанием? Нет красоты абсолютной, всечеловеческой, беззаконной, красота существует лишь постольку, поскольку существуют правила.— таков, может быть, философский смысл искусства «икэбана». То же самое, по-видимому, можно сказать и о чайной цеоемонии, которая, если не знать правил и не наслаждаться их неукоснительным соблюдением, остается лишь весьма утомительной процедурой, состоящей из долгого и мучительного (в том числе и для привычных японцев) сидения на собственных пятках, строго регламентированных движений хозяина или хозяйки, готовящих чай. ритуальных поклонов и освященного традицией диалога в какой лавке покупали вы столь прекрасный чай. каково происхождение этой восхитительной старинной чашки как «зовут» вот эту бамбуковую ложечку, которой хозяйка зачерпывала чайный порошок (все предметы, участвующие в церемонии, имеют «собственные» имена!) Где-то между делом выпивается, обязательно в три глотка, полчашки зеленого, взбитого бамбуковой кисточьой варева.