Сибирские огни № 02 - 1971

'Вэлло уже под старость лет научился грамоте. Он стал одним из первых коммунистов в своем колхозе, его избрали членом советского парламента — депутатом Верховного Совета С С С Р от Ямало-Ненецкого национального округа. Сейчас Александру Максимовичу — далеко за семьдесят лет. Он еще крепок и деловит. Но председательское место уступил: молодые — они ученые, им через науку все лучше видать. А сам ездит по тундре скромным пенсионером, пасет своих олешков. Но я уверен, вся окрестная тундра уже знает — Александр Максимович к геологам путь взял. Не просто чаю топить — хозяин тундры придирчиво глядит, что делают на ней новые люди. Умны ли? Добры ли? Бережно ли блюдут нозые богатства земли его дедов и отцов?.. Вот какой человек стоял перед моими ребятами, облаченными, поверх меховых курток, в грубые брезентовые спецовки буровиков. Я взялся быть его проводником. Предложил: — Александр Максимович, может быть, на вышку поднимемся? Оттуда далеко тундру видать. Вэлло, запрокинув голову, глянул на 42-метровое сооружение. Поблескивая на солнце, змеились мощные талевые тросы. Весь дрожа от скрытого напряжения, корчился наверху грязевый шланг. Шаткая деревянная лестница спиралью ввинчивалась в самое небо. — Нет, не полезу. Боюсь, сердце лопнет. Старик ведь. Ты мне отсюда покажи. Буровая — не музей, несведущему человеку здесь много не покажешь. Познакомились с бурильщиком. Павлик особого внимания к гостю не проявил,— у бурильщика на вахте один гость — лебедка. Сходили в машинный зал — мы между , собой его называем машинным сараем,— где стоят могучие дизеля. Прогулялись вдоль деревянных желобов, по которым течет бурый глинистый раствор. Вэлло ботьше мол- нал, лишь изредка задавал вопросы, меряя новое дело масштабами старой тундры. — Рыба от этой вашей грязной воды не подохнет? Успокаиваю — глинистый раствор безвреден. Да он и не попадает в реку. Мой собеседник удовлетворенно хмыкает. — У меня в чуме газовый огонь поставили. С баллоном, что ли. Вы такой газ и ловите? Подтверждаю — примерно, такой. Значит, у Александра Максимовича уже стоит экспериментальная плитка для жителей тундры, сконструированная ленинградскими газовиками. А пользоваться ею он научился?— Нет,— впервые смеется Вэлло,— боюсь. Сынова жена умеет. Слушай, сколько олешков надо, чтобы вашу... эту... бу- ро-вую на новое место перекаслать? Улыбаюсь — всех оленей с тундры соб­ рать, все равно вышку не увезут. Только трактора могут. Старый ненец снова хмыкает, теперь уже с уважительным оттенком. От бурбвой идем к нашим балкам. Рация не производит на Александра Максимовича особого впечатления — есть такие на рыбоучастках и даже кое-где в кочующих со стадами бригадах пастухов. Зато жилые вагончики он осматривает внимательно. — Теплый чум. И печка хорошая. Только почему своим газом не топите? Снова улыбаюсь — правильное рацпредложение. Вот уж, действительно, сапожник без сапог. Старик-ненец догадался, а наши проектировщики все еще «утрясают» вопрос в разных инстанциях. Тем временем прилетел на вертолете оповещенный по рации начальник экспедиции Василий Подшибякин. Я охотно передал ему свои обязанности экскурсовода, а сам стал поодаль, наблюдая за обоими. Я заметил, как Подшибякин выразительно глянул на повариху, и та стремглав побежала выполнять невысказанное распоряжение — что за встреча в тундре без уважительного чаепития. А пока начальник экспедиции повел гостя по уже пройденному нами маршруту. Он что-то объяснял своему спутнику, широко проведя рукой по горизонту, словно собирая воедино буровые вышки, видневшиеся со всех сторон. Когда Вэлло вел свой колхоз через три тундры, Подшибякин только-точько начинал, бросив за спину ранец, ближние путешествия в подмосковную школу. Когда Александр Максимович отправился в Москву на первую сессию Верховного Совета, у Василия тоже была первая сессия и тоже в Москве — именно в это время недавний машинист паровоза сдавал экзамены за первый курс нефтяного института имени Губкина. Сколько событий должно было пройти, чтобы они встретились здесь — старейшина приобской тундры и начальник самой северной в стране нефтеразведочной экспедиции! Все-таки геолог уговорил оленевода посмотреть на землю с высоты. Медленно, делая долгие передышки, Александр Максимович взобрался на половину «роста» вышки — подмостки верхового рабочего. Рядом стал Подшибякин. Оба — высокие, гренадерского роста и сложения. Расстояние скрадывало разницу в возрасте, седые и белесые волосы одинаково отсвечивали в солнечных лучах, и они казались ровесниками. Что виделось тебе, Александр Максимович Вэлло?.. Тысячные оленьи стада от Селькупской тайги до Ледовитого океана, одинокий след нарт охотника, идущего за добычей, оседлые поселки твоего и соседних колхозов, выросшие внуки и недотянувшие до встречи с этими новыми людьми старики- сверстники? Жизнь твоя — тундра твоя, ее прошлое, ее сегодняшний день... Что видел ты, Василий Подшибякин?..