Сибирские огни № 02 - 1971

Алена тихонько заплакала. Матрена глянула на нее, покачала голо­ вой и продолжала: — Будь ты, мое дитятко, цел, невредим, от силы вражьей, от пища­ ли, от стрел, от борца, от кулачнова бойца, от ратоборца, от дерева рус- скова и заморскова, от полена длиннова, недлиннова, четвертиннова, от бабьих зарок, от хитрой немочи, от железа, ог уклада, от меди красной, зеленой, от серебра, от золота, от птичьева пера, от неверных людей: ногайских, немецких, мордвы, татар, башкирцев, калмык, бухарцев, тур- ченинов, якутов, черемисов, вотяков, китайских людей. Бойцам тебя не одолеть, ратным оружьем не побивать, рогатиною и копьем не колоть, топором и бердышом не сечь, обухом тебя бить не убить, ножом не уяз­ вить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить; а быть тебе перед ними соколом, а им —дрозаами. А будь ты, мое дитятко, моим словом крепким —в нощи и в полунощи, в часу и в получасьи, в пути и дороженьки, во сне и наяву —сбережен от смерти напрасной, от горя, от беды, сохранен на воде от потопленья, укрыт в огне от сгоренья. А придет час твой смертный, и ты вспомяни, мое ди­ тятко, про нашу любовь ласковую, про наш хлеб-соль роскошный, обер­ нись на родину славную, ударь ей челом седмерижды семь, распростись с родными и кровными, припади к сырой земле, и засни сном сладким, непробудным. Заговариваю я раба, Степана Тимофеича, ратного чело­ века, на войну идущего, этим моим крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец! Алена упала головой на подушку, завыла в голос: — Ох, да не отдала б я его, не пустила б... — Поплачь, поплачь,—посоветовала Матрена.—Потом легше будет. — Ох, да на кого же ты нас покидаешь-то?.. Да и что же тебе не живется дома-то? Да и уж так уж горько ли тебе с нами? Да родимый ты мо-ой!.. Степан поднял голову, некоторое время тупо смотрел на жену... Сообразил. — Ну, мать твою... Отпевают уж. Уронил голову, попросил: — Перестань. 3 Шли стругами вверх по Дону. И конными —берегом. Всех обуяла хмельная радость. Безгранична была вера в новый по­ ход, в счастье атамана, в удачу его. Весна работала на земле. Могучая, веселая сила ее сулила скорое тепло, жизнь. Степан ехал берегом. В последние дни он приблизил к себе Федьку Шелудяка. Нравил­ ся ему этот, совершенно лишенный страха и совести, выкрест. Федька, калмык родом, но"ной работничек. Был он в то же время очень русский — по изворотливости, изобретательности ума, необыкновенней выносли­ вости и терпению. Федька ехал рядом со Степаном, дремал в седле: накануне крепко выпили, он не проспался. Опохмелиться атаман никому не дал. И сам тоже не опохмелился. Степан чуть приотстал... И вдруг со всей силой огрел Федькиного коня плетью.