Сибирские огни № 02 - 1971

твоей воровской присылке. А как ты, вор, пришел на Саратов, и ты госу­ дареву денежную казну и хлеб и золотые, которые были на Саратове, и дворцового промыслу, все пограбил и воеводу Козьму Лутохина и детей боярских побил. А от Самары ты, вор и богоотступник, с товарыщи под Синбирск пришел, с государевыми ратными людьми бился и к городу Синбирску приступал и многие пакости починил. И послал в разные го­ рода и места свою братию воров с воровскими прелестными письмами, и писал в воровских письмах, бутто сын великого государя нашего благо­ верный государь наш царевич и великий князь Алексей Алексеич жив и с тобой идет. Да ты ж, вор и богоотступник, вмещал всяким людям на пре­ лесть, бутто с тобою Никон монах, и тем прельщал всяких людей. АНикон монах по указу великого государя по суду святейших вселенских патриарх и всего Освещенного престола послан на Белоозеро в Ферапонтов монас­ тырь, и ныне в том монастыре. А ныне по должности к великому госуда­ рю царю и великому князю Алексею Михайловичу службой и радением войска Донского атамана« Корнея Яковлева и всево войска и сами вы и с братом твоим с Фролкой пойманы и привезены к великому государю к Москве. И за такие ваши злые и мерзкие перед господом богом дела и к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу за из­ мену и ко всему Московскому государству за разоренье по указу велико­ го государя бояре приговорили казнить злою смертью —четвертовать. Все так же спокойно, гордо стоял Степан. Палач взял его за руку... Степан оттолкнул палача, повернулся к храму Василия Блаженного, размашисто перекрестился. Потом поклонился на три стороны народу, минуя Кремль с царем, трижды сказал громко: , — Прости! К нему опять подступили... Степан хотел лечь сам, но двое подсту­ пивших почему-то решили, что его надо свалить; Степан, обозлившись, собрал остатки сил и оказал сопротивление. Возня была короткая, тороп­ ливая; молча сопели. Степана уронили спиной на два бруса—так, что один брус оказался под головой, другой —под ногами... В тишине тупо, коротко тяпнул топор —отпала правая рука по локоть. Степан не издал стона, только«удивленно покосился на отрубленную руку. Палач опять взмахнул тбпором; железное лезвие хищно всплеснуло на горячем солн­ це белым огнем; смачный, с хрустом, стук —отвалилась левая нога по колено. И опять ни стона, ни вздоха громкого... Степан, смертно сцепив зубы, глядел в небо. Он был бледный, на лбу мелким бисером высту­ пил пот. Фрол, стоявший в трех шагах от брата, вдруг шагнул к краю помоста и закричал в сторону царя: — Государево слово и дело! — Молчи, собака! —жестко, крепко, как в недавние времена, когда надо было сломить чужую волю, сказал Степан. Глотнул слюну и еще сказал —тихо, с мольбой, торопливо:—Потерпи, Фрол... родной... Не­ долго. Палач третий раз махнул топором... Гулко, зевлэсто охнул колокол. Народ московский дрогнул. Вскрик­ нула какая-то баба... Палач рубил. Еще и еще били в большой колокол. И зык его —густой, тяжкий—• низко плыл над головами людей...