Сибирские огни № 02 - 1971

— Хватит! —загремел в былую силу Степан. ...Он почти прошептал этот свой громовой вскрик. Мучители не рас­ слышали, засуетились. — Чего ты? А? — Кого хотел сказать-то? — Вам? —Степан открыл глаза, посмотрел на палачей,—Не вам. Вы рады продать Русь... Июды. Змеи склизкие. Не страшусь вас. Его ударили прутом по голове. Степан опять закрыл глаза. И вдруг отчетливо, громко сказал: — Тяжко... Помоги, братка, дай силы! ...И вдруг палачи в ужасе откачнулись от Степана, попятились... В подземелье загремел сильный голос: — Кто смеет мучить братов моих?! Вниз со ступенек сошел Иван Разин, склонился над Степаном. Братка!..—Степан открыл глаза —палачи на месте, смотрят на него вопросительно. — За брата казненного метиться хотел? —спросил дьяк.—Так? Степан закрыл глаза. Больше он не проронил ни слова. Ни едино­ го стона или вздоха не вырвалось больше из его уст. Царю доложили: — Ничего больше не можно сделать. Все пробовали... — Молчит? — Молчит. Царь гневно затопал на дьяка, закричал (Романовы все кричали. Это потом, когда в их кровь добавилась кровь немецкая, они не крича­ ли—тихо, спокойно душили): — Чего умеете?! Чего умеете?! Ничего не умеете! — Все спробовали, государь... Из мести уперся, вор. За поимку свою метится. Царю вдруг пришла какая-то мысль: — Давай-ка его суда. Через некоторое время ввели з царскую палату связанного Разина. Он был плох. Сперва не узнал царя. Потом вгляделся —узнал. Приоса­ нился сколько мог. — Здравствуй, царь! —сказал слабо и весело. — Выдь,—велел царь дьяку. , Тот оторопело помедлил... вышел. И стал за дверью. — Ну? —молвил царь.—Царем хотел быть?.. В Москву-то шел. — Эка!. —притворно-скромно удивился Степан.—Куда мне!.. Мне вот глянуть на тебя перед смертью —и то радость великая. Царь угадал притворство пленника. — Не умаляйся, Стенька, не умаляйся. Хотел, мне сказывали. Гро­ зился. Начался странный поединок царя и пленника: кто кого ухватит за душу. Кто больней. — А—садись! —воскликнул вдруг Алексей Михайлович.—Ну! Что ж, так и не попробуешь! Садись. Вот тебе стула моя. А я буду холопом у тебя —как ты и хотел. Давай-ка отломаем комедь, как у меня немцы, игрывают. Степан сел в удобное кресло. — У меня казаки тоже игрывали... Только связанные-то цари рази бывают? Развяжи-ка... если ты холоп мой. Не бойся меня, я царь добрый. — Не гневись, батюшка-царь, посиди уж так,— взялся несколько суетливо играть Алексей Михайлович.—Ну, и что ж ты, царь, перво-на­ перво сделаешь в своем царстве?