Сибирские огни № 01 - 1971

Степан стоял у борта струга, на бояр не оглянулся — ждал казаков. Опасения воеводы сбывались. Игра в бодрость, в простоту и в снисходи­ тельность— не вышла, этого волка по загривку не погладишь — оска­ лился. — Для чего всех-то зовешь? — Спросим... — Мы тебя спрашиваем! — Чего ж меня спрашивать? Вы меня знаете... Писать-то их хоче- те? Вот их и спрашивайте. , — А ты вели им. Ты им хозяин здесь. — Я им нигде не хозяин, а такой же казак. Меж тем казаки с торгов хлынули все на зов атамана. — Братцы!—-крикнул Степан.— Тут бояры пришли — описывать нас! Говорят, обычай такой повелся: донских и яицких казаков всех по­ головно списывать! Я такого не слыхал. А вы? Вся толпа на берегу будто вздохнула единым могучим вздохом: — Нет! — Говори теперь сам,— велел Степан Прозоровскому. Прозоровский выступил вперед: — Казаки! Не шумите! Надо это для того... — Нет!!— опять ухнула толпа, не дослушав даже для чего это на­ до. И в самом деле, никогда не водилось такой хреновины — перепись! — Да вы не орите! Надо это... — Нет!!! Прозоровский повернулся и ушел в шатер, злой. — Скоморошничаешь, атаман! — строго сказал он вошедшему сле­ дом Степану.— Ни к чему тебе с нами раздор чинить, не пожалел бы Потом поздно будет. — Не пужай, боярин, я и так от страха трясусь весь,— сказал Сте­ пан.— Слыхал: брата мово, Ивана, боярин Долгорукий удавил. Вот я как спомню про это да как увижу боярина какого, так меня тряской трясет всего.— Степан сказал это с такой затаенной силой и так глянул на Прозоровского, что невольно все некоторбе время молчали. — К чему ты? — спросил Прозоровский. — Чтоб не пужал. — Я не пужаю! Ты сам посуди: пошлете вы станицу к царю, а царь спросит- «А как теперь? Опять за старое?» Пушки не отдали, по­ лон не отдали, людей не распустили... Как же? , — В милостивой царской грамоте не указано, чтоб пушки, полон и рухлядь отнять у нас и казаков списывать. — Грамота-то когда писана! Год назад. — А нам что? Царь-то один. Может, другой теперь? Мы давно из до­ му... • На берегу возбужденно гудели казаки. Весть о переписи сильно взбудоражила их; никак не склонные к приказным удобствам, сердца их воспротивились. Гул этот нехорошо действовал на воевод. — Уйми ты их! — попросил князь Львов. — Они — не равен час — за сабли бы не взялись,— сказал Степан;— Могут. Тада и я не смогу остановить. — Ну что, телиться будем? — раздраженно спросил Прозоровский. Он нервничал. — Кому время пришло — с богом,— миролюбиво сказал Степан.— Я ишо не мычал. — Ну дак замычишь! — Прозоровский поднялся.— Слово клятвен­ ное даю: замычишь. Раз добром не хочешь...