Сибирские огни № 01 - 1971

отупел в рабстве и не зовет свою жизнь позором, кому и стон-то в горло за­ били, все, с малолетства клейменные, вечно бесправные, и они истинно радуются, когда видят того, кто ногами попрал страх и рабство. Они-т© и радуются! Любит народ вождей смелых, добрых. Слава Разина бежа­ ла впереди него. В нем и любили ту захороненную надежду свою на счастье, на светлое воскресение; надежду эту не могут, оказывается, вовсе убить ни самые изощренные, ни самые что ни на есть тупые, последовательные владыки мира сего. Народ сам избирает себе куми­ ра,— чтобы любить и не бояться. Только не часто они являются, куми- ры-то. Не часто. С полсотни казаков вошли с Разиным в Кремль, остальные оста­ лись за стенами. * 7 Чтобы подействовать на мятежного атамана еще и страхом божьим встречу с ним астраханские власти наметили в домашней церкви митрополита. _ , Перед небольшим алтарем стоял длинный стол, за ним восседали: князь Иван Прозоровский, князь Михайло Прозоровский, князь Семен Львов, дьяк, подьячий, митрополит, голова Иван Красулин и еще пять-шесть приказных — всего человек двенадцать-тринадцать. . Э !— сказал Степан, входя в церковку и снимая шапку.— Я в ■Соловках видал: вот так же на большой иконе рисовано. Кто же из вас Исус? Разин, еше молодым человеком не раз ходивший послом к калмы­ кам склонять тайшей против крымцев (при этом сперва надо было рзззудить до визга их давнюю злобу к Малому Ногаю, а уж через Малый Ногай направить ее на Крым), бывший в «головщиках» крупных ■отрядов в войне с тем же Крымом, с Польшей, к тридцати годам пови­ давший и Азов, и Астрахань, и Москву, и Соловки, знавший три языка (польский, калмыцкий, татарский)... этот самый Разин, оказываясь перед лицом власть имущих, сразу начинал валять дурака, становился злым, дерзким и упрямым. Сперва лоб перекрестить надо, оголтеи! — строго сказал митро­ полит.— Не в конюшню зашли. Разин и все казаки за ним перекрестились на распятие. — Так. это деле сделали. Теперича... Всю ватагу привел?!— крикнул вдруг первый воевода, покрас­ нев.— Был тебе мой указ: не шляться казакам в город, стоять в устье Болды! Был или нет? — Не шуми, воевода! — Резкий голос Степана нешуточно зазвучал под невысокими сводами уютной церковки,— Ты боярин знатный, а все не выше царя В его милостивой грамоте не сказано, чтоб нам в город не шляться Никакого дурна мы тут не учинили. Кто стрельцов в Яике побил? Кто посады пограбил, учуги позо­ рил?.. «Никакого дурна»! — сказал митрополит гоже зло. — Был грех, за то приносим вины наши государю. Вот вам бунчуд мой кладу.— Степан положил на стол перед воеводами символ власти своей.— А вот прапоры наши.— Он оглянулся... Десять казаков вышли вперед со знаменами, пронесли их мимо стола, составили в угол — тряпки на колышках. Степан стоял перед столом. — А вот дары наши малые,— продолжал он, не оглядываясь.