Сибирские огни № 01 - 1971

— Ну, можа, ишо не пропал? — Пропал, пропал. Добрый был есаул. Помолчали все трое. — От я тебе одну сказку скажу,— заговорил Стырь.— Сказывал' мне ее мой дед на Воронеже. Жил на свете один добрый человек... Степан встал, начал ходить в раздумьи. — Посеял тот человек пашеницу... Да. Посеял и ждет. Пашеница^ растет. Да так податливо растет — любо глядеть. Выйдет человек вече­ ром на межу, глянет — сердце петухом поет. Да. Подходит страда... — Я твою сказку знаю, дед,— прервал Степан.— Слушай, какую я тебе скажу. ( — А ну. Я люблю сказки. Больше всего — про чертей: отчаянные, мать их!.. А ну — сказку? — Жили тоже на свете добрые люди... — Кхм Так. — Хорошо жили, вольно. Делали, что хотели. А потом им сказали; «Больше вам воли нету». И стали их всяко теснить. И жизнь их... стала плохая.— Степан посмотрел на стариков. — И вся сказка? — Что этим людям делать? — Кто тебе такую сказку сказал? — спросил Стырь. — Один человек... .— Вот спроси того человека: он знает, что делать. — Хорошая сказка,— молвил Поп.—Жалко, конца не знаешь. — Вот думаю: какой бы ей конец приделать? Славный надо ко­ нец. А? — Надо бы. , Опять помолчали. — Чего пришли-то? — спросил Степан.— Фрола выручать? Рази ж так делают, как он? — Он спьяну, батька. Сдурел.— Главный разговор повел Стырь. — Пускай молоко пьет, раз с вина дуреет. — Брось, Тимофеич,— серьезно сказал Стырь.— Серчай ты на меня, не серчай — скажу: не дело и ты ведешь. Где это видано, чтоб из-за ба­ бы свары какой у мужиков не случалось? Это вечно так было! Отдать ее надо — от греха подальше. А за ее ишо и выкуп хороший дадут. — Ну ладно! — обозлился Степан.— Явились тут, апостолы. Сами пьяные ишо, проспитесь. Завтра в Астрахань поедем. «Апостолы» замолкли. Иван Поп, тот и вовсе норовил к выходу — подталкивал Стыря. — Идите спать,— уже мягче сказал Степан.— А то... сказки какие- то принялись друг дружке рассказывать. Делать нечего. Старики вышли из шатра, постояли и ощупью стали спускаться по сходне — одной гибкой доске, на которой в изредь набиты поперечные рейки. — А ты, Иване, догадлив: голову за пазушку положил,— с сердцем сказал Стырь.— Чего же язык-то проглотил? — Боюсь,— честно сказал расстрига.— Зачем, думаю, на свою руку топор ронять — Э-э... ты из этих, из думных? Расстрига вздохнул. — Был когда-то и во мне молодца клок — выдрали На берегу стариков ждал Иван Черноярец. — Ну? — спросил он. — Отойдет,— пообещал Стырь.— Весь в деда свово: тот, бывало^