Сибирские огни № 01 - 1971

ся,— оборони господи,— с малопулькой ведь он»,— тревожно думает Зотик. «Черным зверем» таежники зовут мед­ ведя С малопулькой против него, считай, верная смерть. Надо идти на поиски брата. А куда ночью двинешься? В тайге и днем- то сумеречно. Зотик ждет рассвета. Чуть развиднелось, стал на лыжи, пошел по вче­ рашней братниной лыжне... Нарастание тревоги написано мастерски. Вызывает возражение лишь одна нату­ ралистическая деталь. Когда Зотик нашел погибшего брата (тот с утеса на лыжах свалился), автор без надобности живопи­ сует кровавые останки. Зотик очень долго ищет между камнями... верхнюю часть че­ репа брата, находит ее, наконец, бережно пристраивает на месте и т. д. Но дальше повествование опять переключается на пси­ хологический план и идет с нарастающим напряжением. Зотик заблудился в тайге, выбился из сил, свалился, замерзает... Тут его и нашли знакомые охотники. Рассказ мог бы быть на этом кончен. Трагический случай на охоте. И, право, был бы сюжетно завершенный хороший рассказ. Пермитин этим не удовольствовался. Преж­ де чем спасти замерзающего в сугробах подростка, он изображает тех, кто спасет его: пишет ночную сцену в охотничьей из­ бушке, и мы знакомимся с персонажами, о которых перед тем в рассказе даже не упо­ миналось. Их тут четверо, и у каждого свой ха­ рактер. Бодрый старичок Анемподист Во- нифатьевич — медоточивый лицемер; Зино- вейка — жалкий приспособленец; Мокей — с виду грубоватый, но простодушнейший и самоотверженный человек; Терька — крот- , кий, забитый нуждой подросток-сирота, не способный ни на что дурное. Юмористиче­ ская и сатирическая сцена, в которой в<;е они изображены, написана превосходно. Именно тут Пермитин показал себя впер­ вые талантливейшим жанровым художни­ ком слова. К сюжету рассказа сцена эта не имеет никакого отношения. А персонажи, в ней выведенные, затмили главных героев. Рас­ сказ кончен, а нам кажется, что он только начался. Не в том смысле, что Нефед погиб, и не в том. что младший брат его Зотик чуть не замерз,— это вроде бы всего лишь присказка,— а в том, как поведут себя в жизни вот эти неожиданно появившиеся в рассказе четыре человека. Они непременно­ непременно схватятся между собой, особен­ но — Мокей с Анемподистом. А чью сто­ рону примет в этой схватке Зиновейка? А как поведет себя кроткий, не искушенный в жизни Терька^ Кажется, он тут круто по­ взрослел! Нас охватывает недоумение: почему автор поставил точку там, где только и должно бы начаться главное действие? Ведь мы же очень отчетливо почувствовали назпевание социального конфликта! По литературной неопытности молодой писатель нередко попадал в плен языковой стихии. В живой речи персонажей масса диалектизмов. Позже на это обратил вни­ мание Горький. Рассказ «В белках» никогда потом не пе­ реиздавался — он послужил основой пове­ сти «Когти». Но именно этим рассказом Ефим Пермитин обратил на себя внимание широкого круга читателей. Все прежние его вещи были, так сказать, чисто «охотничьи­ ми», а в этом рассказе — по крайней мере, в названной выше сцене — проглянули само­ бытные характеры, имеющие социальное значение. Роман «Капкан» начал печататься в «Охотнике и пушнике Сибири» через год после рассказа (с № 4 за 1928 г.) и шел с продолжением в четырех номерах. По­ следние главы опубликованы в журнале с примечанием: «В следующем номере кон­ спективно (в виду того, что повесть по сво­ ему объему значительно переросла рамки нашего журнала) будет дано содержание второй части повести». Случай, может быть, единственный в своем роде! Полностью «Капкан» опубликован в журнале «Сибирские огни» в 19^9 году (№ 2, 4, 6). Это был первый случай, ког­ да Пермитин вышел за пределы «Охотника и пушника Сибири». Роман привлек всеобщее внимание — и не только в Сибири. Своим талантливым про­ изведением Ефим Пермитин поднимал но­ вый пласт жизни, до него никем не трону­ тый. Автор не ограничился изображением без­ отрадных картин деревенской жизни. Он показал пробуждение новых сил, поначалу очень-очень слабых, но с каждым днем крепнущих. Возбудителем и организатором этих новых сил выступил коммунист рабо­ чий, приехавший в Черновушку из далеко­ го — за двести верст! — волостного центра. Разгорается полная драматизма классовая борьба, и в ней выявляются характеры сильных, смелых людей, воодушевленных идеями коммунизма, с одной стороны, и— коварных, беспощадных врагов нового строя,— с другой. Картины народного быта, нравы и обы­ чаи староверов-раскольников, сцены горя и радости удивительно живописны и вол­ нующи. Местами чтение затрудняется лишь из-за того, что неотчетливо выделяется жи­ вая речь персонажей. Написано так, будто говорят двое, а на самом деле обе реплики принадлежат одному персонажу. Авторский текст порой сливается с диалогом, и, бы­ вает, не вдруг сообразишь, сказаны ли эти слова персонажем или автором от себя. Впрочем, эти недочеты более свойственны тем главам «Капкана», которые печатались в «Охотнике и пушнике Сибири». В журнале «Сибирские огни» их значительно меньше. С 1951 года «Капкан» является первой книгой монументальной эпопеи «Горные орлы». В нее, кроме «Капкана», вошло еще три романа: «Враг», «Любовь», «К верши­ нам». Эпопея эта неоднократно переиздава­ лась. Для каждого нового •издания