Сибирские огни № 01 - 1971

ВОСПОМИНАНИИ!' П. КОСЕНКО ■ Н и к о л а й Титов Николай Ильич Титов прожил пятьдесят четыре года — с девятьсот шестого по де­ вятьсот шестидесятый, выпустил с десяток поэтических сборников, а в газетах высту­ пал, конечно, сотни раз, много работал, много ездил, многое видел. Жизнь у него был? большая и непростая, и не пытаясь сколько-нибудь детально анализировать его жизненный и творческий путь, я только про­ бую выделить то, что мне в нем представля­ ется самым главным. Копа, лет пятнадцать назад, после дол­ гого перерыва вновь начали издаваться стихи Павла Васильева, среди литераторов старшего поколения сразу обнаружилось множество людей, близко знавших талантли­ вого советского поэта. Вероятно, большинст­ во из них ничего тут не сочинило: Павел Ва­ сильев был человеком общительным, и при­ ятелей у него имелось порядочно. А вот друзей — очень мало. И, бесспорно, самым близким Васильеву человеком долгое время был Николай Титов. Несколько лет они странствовали вдвоем по Сибири и Дальне­ му Востоку, бывали вместе в разных крутых переделках. Васильев написал о Титове очерк. Очерк предназначался для владиво­ стокской Г а з е т ы , и Васильев сочинил Тито­ ву невероятно романтическую морскую био­ графию. которая не имела ничего общего с действительной (и тоже очень незаурядной) историей жизни молодого поэта. Павел Васильев нас, собственно, и позна­ комил. Николай Ильич от кого-то услыхал, что я пишу большую статью о друге его юности и пригласил меня к себе. Я и раньше, конечно, понимал, что могу узнать от Титова немало интересного о герое моей статьи, и все-таки без приглашения к нему бы не пошел — слишком много слышал о его не­ уживчивом характере. Познакомившись с ним потом довольно близко,— насколько позволяла весьма солидная все-таки разни­ ца в возрасте,— я долго недоумевал, откуда взядось такое представление об этом весе­ лом, остроумном и полном доброжелатель­ ства человеке. Единственное основание — его блестящие эпиграммы на друзей и не­ другов, широко ходившие в писательской среде. В них Титов, увлекаясь, порой, дей­ ствительно. «ради красного словца» не 'ща­ дил никого, но «словцо»-то получалось та­ ким звонким и веселым, что люди, задетые этими эпиграммами, ежели обладали здра­ вым смыслом и чувством юмора, не обижа­ лись на них. В пору нашего знакомства Титов пере­ живал период нового творческого подъема — последнего своего поэтического взлета. Только что вышли «Приметы осени» — луч­ шая, пожалуй, книга Николая Ильича. В стихах того времени он часто возвращался к годам своей юности, как бы заново пере­ живал ее: Юность, юность! Прожитая быль... Ты в дорожную укрыта пыль. Ты полной горечью богата. Все ж ты в памяти моей жива, И на песню вновь берешь права. Ты, в крови гудевшая когда-то. Николай Титов родился в большом си­ бирском селе Колывани, славившемся свои­ ми конскими ярмарками. О Колывани писал в «Похождениях факира» Вс. Иванов — не очень весело писал, жутковато даже В его изображении она выглядела сибирским Оку- ровым, символом мертвой уездной глуши. Вероятно, это близко к истине, и, несмотря на резвость колыванских коней, жизнь там бы­ ла застойной. С детства Титов полюбил коня и стал отличным наездником. Подростком он попал на Новосибирский ипподром и превратился в профессионального жокея Вряд ли. иппод­ ромная обстановка благотворно на него дей­ ствовала — там «угар нэпа» чувствовался вовсю, но это были годы молодости страны, молодости советской Сибири, и начал моло­ дой паренек из Колывани замечательно, бодрыми, свежими, очень своими стихами. В поэтическом активе «Сибирских огней»