Сибирские огни № 01 - 1971

тонкие переходы, оттенки даже не цвета, а бог весть чего, позволяющие изобразить «белое на белом»? Сколько раз можно комбинировать «картину мира» из газетных вы­ резок. маклеек ог вина н сигарет? Сколько раз можно пропарывать холст энергичными взмахами бритвы? Это чувствуют и сами художники. Они ищут, по их собственным словам, новых путей. Но поиск идет, в основном, по линии технической изобретательности «Наход­ кам» иногда нельзя отказать в остроумии, но круг мыслей и эмоций, доступных выра­ жению такими средствами, остается удивительно узок — даже если принять, что кито­ вый скелет действительно как-то выражает «идею» неба. На каждой выставке — почти обязательно несколько «небес», обязательно что-ни­ будь вроде «цветов зла», «жизни человеческой», «современности», «нашего века» и про­ чих. достаточно общих, категорий. Все это вызывает иногда любопытство, но лишь изредка встретишь вещь, которая действительно, какими-то загадочными, тайными пу­ тями проникает в душу и заставляет ее волноваться. Такова была в Музее современ­ ного искусства работа некоего Роберто Патта из Чили, название которой переводилось, приблизительно, гак- «Жизнь, ставшая мишенью». Трудно передать словами, что было изображено на этом огромном полотне. Скорее всего это было похоже на какую-то сумасшедшую лабораторию, где из реторты в реторту переливается недобро мерцающий свет — голубоватый, красный, зеленый, где сплетаются какие-то немыслимые конструк­ ций. h все это вместе напоминает вдруг картину города, озаренного ночным светом реклам Что-то тревожное есть в этом полотне, оно заставляет вспомнить о грозных силах природы, которые человек пробудил раньше, чем достиг моральной готовности владеть ими, о бездушной «логике» материального прогресса, пути которого далеко не всегда совпадают с путями человечества к счастью. Может быть, эго несколько «воль­ ное» прочтение, не знаю... Но такие работы попадаются не часто. Впрочем, справедливость требует сказать, что не только встречи с ультрамодер- нистским искусством оставили ощущение кризиса. На большой выставке акварели в выставочном зале парка Уэно, где преобладали работы реалистического плана, я по­ знакомился с господином Катаяма — художественным критиком — Как вам нравится выставка, Катаяма-сан? — поинтересовался я. — Очень высокая техника,— ответил он, и это было все. Техника и в самом деле была очень высока. Может быть, потому, что в жанре ак­ варели синтез национальной традиции и достижений мировой художественной культуры происходит наиболее естественно Среди показанных работ можно было отметить веши, насколько я понимаю, первоклассные в своем роде. И все же в целом оставалось ощуще­ ние какой-то неудовлетворенности, неполноты впечатления. Снова невольно думалось: сколько раз можно писать рыбацкие лодки у причалов, как бы колоритны они ни были? Сколько раз— первый снег на ветках деревьев, неореалистические дворики, крыши, даже «зеленый импрессионизм» или «голубую дверь»? Понимаю, что, наверное, это неправильная постановка вопроса: «сколько раз?» Но такие мысли, может быть, не возникали бы, будь за теми же судами в гавани или за­ снеженными крышами что-то еше, кроме тонкого чувства цвета и высокой техники. Может быть, слишком старательно искусство «блюдет себя», слишком подчеркнуто стре­ мится быть только искусством и ничем более, слишком ревниво оберегается от всякого рода «политики», «литературы» и прочего. В картинных галереях, на выставках, в мастерских художников мне посчастливилось видеть яркие, талантливые, истинно прекрасные веши. И все-гаки определенное чувство кризиса художественной мысли осталось главным. Искусству приходится постоянно «уточнять» свое место в меняющемся мире. ГИГАНТЫ И К А Р Л И К И Телефонный звонок, которого со страхом и надеждой ожидали в семье Иокомидзо, владельца ломбарда в токийском районе Сибуя, наконец раздался Голос в трубке про. диктовад условия: если родители хотят увидеть снова своего шестилетнего сына Maca»