Сибирские огни № 01 - 1971

— Бегим, диду?! — с нехорошей веселостью, громко спросил ¿тепа© деда, который учил молодых казаков владеть саблей. — Бегим, батька! — откликнулся дед-рубака.— Ничего! Не казнись, бег не красен, да здоров. Степан опять оглянулся, всматриваясь вдаль, прищурил, по обыкно­ вению, левый глаз... Нет, погано на душе. Муторно. Прибеги ж конь, к моему ты ко двору, Вдарь копытом у вереички. Выдет, вылет к тебе старая вдова, Вдова старая, родная мать моя...— пели казаки. — Бегим, в гробину, в крест!.. Радуются — казаков гонют. А, Стырь?- Смеется воевода! — мучился Степан. Стырь, чутьем угадавший муки атамана, неопределенно качнул го­ ловой. Сказал: — Тебе видней, батька. У меня — нос да язык, у тебя — голова. Вдова старая, родная мать моя, И про сына станет спрашивати: Не убил, не утопил ли ты его? Ты скажи: твой сын жениться захотел, В чистом поле положил-то я его. Обнимает поле чистое теперь.. Степан встал на корме... Посмотрел на свое войско. Потом опять оглянулся... Видно, в душе его шла мучительная борьба. — Не догнать им,— успокоил дед-рубака.— Они теперь намахались от Астрахани-то. Степан промолчал. Сел. — А не развернуться ли нам, батька?! — воскликнул воинственный Стырь, видя, что атаман и сам, вроде, склонен к бою.— Шибко уж в гру­ де погано— не с руки казакам бегать. — Батька! — поддержали Стыря с разных сторон.— Что ж мы сраэ ку салазки смазали?! — Попытать ба?!.. Степан не сразу ответил. Ответил, обращаясь к одному Стырю: — Нет, Стырь, не хочу тебя здесь оставить. — Наше дело, батька: где-нигде — оставаться. — Не торопись. — Дума твоя, Степан Тимофеич, дюже верная,— заговорил молчав ший до того Лазарь Тимофеев. Подождал, когда обратят на него вни-г мание.— Отмотаться надо сперва от этих...— Показал глазами на астра­ ханскую флотилию.— Потом уж судить. Бывало у казаков: к царю- с плахой ходили. Ермак ходил. Царь ему шубу дал... — Ермак не ходил,— возразил Степан.— Ходил Ивашка Колыи^ — От его же! — О т его, да не сам,— упрямо сказал Степан.— Нам царя тешить- нечем. И бегать к ему кажный раз за милостью — тоже не велика радость. — Сам сказал даве... — Я сказал!..— повысил голос Степан.— А ты лоб разлысил: гото­ вый на корачках до Москвы ийтить! — Гнев Разина вскипал разом. И нехорош он бывал в те минуты: неотступным, цепенящим взором впи­ вался в человека, бледнел и трудно находил слова... Мог не совладать с собой — случалось. Он встал. — На!.. Отнеси заодно мою пистоль! — Вырвал из-за пояса пистоль,, бросил в лицо Лазарю; тот едва увернулся.— Бери Стеньку голой ру