Сибирские огни № 01 - 1971

другая глыба — противоположную часть тела, а середина собаки, как несущественное, опущена для экономии. Томико Мика, «Ухо». Действительно ухо, ничего не скажешь. Натуральное, толь­ ко очень большое. Отлитое из блестящего металла. Деревянный ящик с отверстиями, из отверстий торчат деревянные пальцы о не­ скольких суставах каждый. Если нажать выключатель, пальцы начинают шевелиться. Очень медленно. Служительница объясняет: в Бельгии, где живет автор — Поль Бю- ри,— они шевелятся лучше, а здесь, в Японии, к сожалению, напряжение в энергосети недостаточное. «Дом Данте», работа итальянца Марио Чероли. Сооружение из неоструганных до­ сок, напоминающее дом с фронтоном. И всюду внутри — выпиленные из дерева профили автора «Божественной комедии». Мне потом довелось видеть немало подобных выста­ вок. Как относиться к таким явлениям в искусстве? Можно сколько угодно, и чаще всего по заслугам, высмеивать его — оно само дает к этому повод, и я сам уже отдал дань привычной иронической интонации. Но чем, наконец, объяснить то, что оно все-таки существует и кто-то посвящает ему силы и всю свою жизнь? Ведь не одни же шарлатаны, мы это и сами прекрасно знаем. Хитрая политика «меценатов», торговцев от искусства, тайно или явно поддержива­ ющих именно эти направления, с целью отвлечь художников .от реальных проблем со­ временности, которых так или иначе касается искусство реалистическое? Ох, тоже не так все просто: торговец картинами Хасегава, владелец галереи на Гин­ зе, сказал мне как раз обратное: на «рынке» лучше всего «идет» именно реалистическое искусство, оно составляет восемьдесят процентов оборота лавки господина Хасегава, «модернягу» он держит на всякий случай, «на любителя», и в небольшом количестве. Здесь не играют никакой роли личные пристрастия: Хасегава торговец, а не искусство­ вед, его интересует то, что хорошо продается, именно так он и ответил на вопрос о его любимых художниках. Абстракционист Сугимата в своей мастерской обстоятельно рассказывал о своем творческом пути, как после долгих поисков он пришел к «своему» геометрическому мо­ тиву— шестиугольнику. «У Мондриана — квадрат, у меня — шестиугольник,— говорил он.— Правильный шестиугольник для меня — самая красивая, самая гармоничная фигу­ ра, ее мягкий угол, цем-то перекликающийся, может быть, с наиболее спокойным изги­ бом локтя, колена, лучше всего соответствует восточному образу мыслей, в то время как прямой угол Мондриана выражает суть европеизма...» И действительно, в боль­ шинстве работ последних лет, как в живописи, так и в объемных, похожих на коробча- тах змеев конструкциях из толстого картона, которые, по словам автора, стоят на гра­ ни живописи и скульптуры, шестиугольники в том или ином виде присутствуют. Иногда ясные, как плитки кафельного пола, иногда более смутные. Сугимата известен в художественных кругах, он выставлялся на венецианской «Биеннале», у него был уже десяток персональных выставок, но с этих-то выставок он как раз ничего не имеет, наоборот: должен платить за помещение. А средства к жизни он добывает, выступая как худсжник-иллюстратор, причем — в плане сугубо реалисти­ ческом! Так что — не все укладывается в схему. Одно, по-видимому, бесспорно: экстравагантное искусство, представленное на сегод­ ня «собакой длиной в два с половиной метра» и пластикатовыми композициями «Трен­ да» (одну из них сами авторы назвали «надувным искусством»), выражает какой-то глубокий кризис художественной мысли, утрату каких бы то ни было критериев и«точек отсчета». Я бродил по выставкам и, несмотря на то, что прежде мне, как нетрудно до­ гадаться, далеко не часто приходилось видеть подобные вернисажи, многое казалось на удивление знакомым — по каким-то, где-то виденным репродукциям, по статьям, чьим-то рассказам. Думалось: ну, сколько раз, в самом деле, можно решать одну и ту же, пусть небезынтересную, технико-художественную задачу — доказывать, что есть