Сибирские огни, 1970, № 12

Н . -Юмсркетн^сшЕ ШССКАЗЫ ТРИ ПРЕКРАСНЫХ ВИТЯЗЯ « Нервное переутомление,— определил врач и прописал мне ежевечерние полуторачасовые прогулки перед сном. Я представил себе нашу Вторую Глиноземную в эту пору: темные подворотни, забор с проломами вокруг новостройки, фонари, расположенные друг от друга на расстоянии полета стрелы, «змеюшник» на углу Сакко и Ванцетти — и мне стало тоскливо. — Доктор,— робко сказал я.— А днем нельзя? *—• Почему нельзя,— ответил доктор.— Можно и днем. Даже нужно. Пешком на работу, пешком с работы — если не очень далеко. Но перед сном — обязательно. Вечером, провожая меня на первую прогулку, жена сказала: — По тротуару не ходи. И от заборов держись подальше. Лучше иди серединой улицы. — Учи ученого,— буркнул я. — Закуривать ни с кем не останавливайся,— продолжала жена.— Знаешь эти их приемчики: сначала — дай закурить, а потом — раздевайся.— Она задумалась, припоминая что-то.— Я после войны сразу с одним парнем дружила. — Ну? — сказал я. — У него пистолет был — отец с фронта привез. Правда, не стрелял— что-то там заржавело — но помогал здорово. Подойдет к нему ночью какой-нибудь тип прикурить, а он 'свою папироску в ствол вставит и протягивает. Представляешь? —• Угу,— хмыкнул я.— Рот и выходила бы за этого ковбоя. > Тебе все шуточки! — обиделась жена. — Какие, к черту, шуточки! — мрачно сказал я, запихивая в карман гаечный ключ.— Шуточки... На улице было темно и пустынно. Хотя кое-какая жизнь и пульсировала, судя по доносившимся звукам. Звуки эти, однако, были неутешительные. Из высокого забора стройки кто-то со скрипом выворачивал доску. Неизвестно, для какой цели. Может, вооружался. Где-то впереди противными голосами пели неразборчивую песню с леденящим душу припевом: «Страааа-шно, аж жуть!» Я шел серединой дороги, от фонаря до фонаря. Самые темные отрезки перебегал рысью, хватаясь за бухающее сердце. ...Бандит вышел из-за угла пивного ларька. Здоровенный детина с квадратными плечами. « Эй, мужик! — хриплым голосом сказал он.—-Дай прикурить.