Сибирские огни, 1970, № 12

О Л Е Г Ж Д АН Р А С С К А З Умерла старая одинокая учительница. Егорович, когда пришел на работу, об этом еще не знал, поэтому не стал заходить в учительскую. Надо — позовут, так всегда считал он, так оно и было правильно. Не в том дело, что в шумной беспокойной учительской среди громких разговоров и спешащих учителей он терялся немного. Теряться ему тоже причины не было, он со всеми до единого был знаком, всех называл по отцу, без имени, не раз и не два помогал любому из них вспахать участок, угля привезти, — просто дела у него там не было. К тому ж, что умерла Савельевна, он еще не знал. Жил он недалеко от школы, минут десять ходьбы и встал сегодня рано, можно было и не спешить, но вышел во двор, дыхнул разок и аж присел на одну ногу, и побежал рысью. То ли в самом деле хватил такой морозище, то ли просто впервой было за эту зиму. День все еще уменьшался, утром было как ночью, только светились лампочки на столбах, да громадные заиндевевшие деревья в старом школьном парке стояли, как опустившиеся от тяжести белые облака. «Ну и н у ,— думал он на бегу, шаркая одним валенком, той ногой, которую ему когда-то подстрелили, и прикрывая рукавицей рот. — Градусов двадцать будет, а то и двадцать пять!» Скрип от снега стоял на всю улицу, и те, кто впереди шел, даже оглядывались. Впрочем, рысь у него была чисто условная, не столько для скорости, сколько для теплоты: только и счет, что больше подпрыгивал. Человек, шедший впереди, опять оглянулся, и Егорович, подумав, что неловко обгонять на бегу, перешел на шаг. Тот снова оглянулся и даже махнул рукой. «Так это ж Семен!» — сообразил Егорович и припустил.— Здорова! — крикнул он сзади и рысью пошел по обочине, по сугробу: тропинка была узкой. — Здорова! — так же весело ответил тот, перекосил шею, глянул дружелюбно и тоже взял на обочину, влево. Теперь оба шли по сугробу. — Это если вся такая зима будет!..:— крикнул из-под рукавицы Егорович. — Да-а! — поддержал Семен. — Градусов двадцать, а то и двадцать пять! Они слегка сбавили шаг, но по-прежнему шли по обочине. Этого требовала вежливость, уважение, а они знакомы были еще с войны.