Сибирские огни, 1970, № 12

тической литературы об очерке. Т. Бенево­ ленская, Н. Глушков, В Богданов и отча­ сти Е. Ж урбина, обновившая иллюстриро­ ванный материал прежней своей книжки, вернули внимание читателя к очерку, к про­ блемам жанра. Авторы разошлись между собой как е оценке конкретных произведе­ ний, так и е суждениях с сущности, про­ блематике жанра Нас это не должно тре­ вожить. ибо истина рождается, как извест­ но, в спорах. Правда, досадно, что такие предрассудки, как мнение о существовании особого прозаического жанра газетного очерка (Беневоленская), живот и поныне, хотя, казалось бы, научное литературоведе­ ние с ними давно покончило. Да, прошедший год обогатил литерату­ ру об очерке. Но мне, читателю (может быть, потому, что я в то же время еше очер­ кист и критик), недостает более глубоких, лучше систематизированных суждений о по­ следнем, нынешнем этапе развития очерко­ вой литературы,— - рецензируемые книги об­ ращены, главным образом, в прошлое. Хоте­ лось бы разобраться, чем вызван видимый упадок традиционных для русской литера­ туры форм х у д о ж е с т в е н н о г о очер­ ка. Возродится ли в ближайшее время ме­ тод исследования жизни с помощью «очер­ ка нравов», «очерка-рассказа»? Вообще, ка­ кие причины обусловили произошедшие из­ менения в структуре поджанров очерковой литературы, каков прогноз на 70-е годы’ Надеюсь литературоведы ответят на все эти вопросы в начале десятилетия Мера убедительности их исследований зависит от того, удастся ли им рассмотреть специфиче­ ские проблемы очеркового жанра не изоли­ рованно, а на общем фоне развития худо­ жественной прозы И хорошо бы привлечь к анализу живой действительности, отряжае­ мой очерком, данные современной науки, конкретных социологических исследований. И. П е ч е р к и н СРЕДИ ДОБРЫ Х ЛЮДЕЙ Г ерои новой повести В. Лихоносова «На долгую память»1 ж ивут на окра­ ине сибирского города, работают, торгуют пирожками и варенцом, выпивают, а вы­ пивши. строят «широкие планы на жизнь», поют, сптетничакл плачут, вспоминают, воспитывают детей — словом, совершают из­ вечный круговорот, именуемый жизнью В сюжетном отношении повесть просто ' В. Л и х о н о с о в На долгую память М., «Сов Россия». 1969 Чалдонки. Новосибирск. Зап.-Сиб. кн изд., 1969. скудна, можно даже сказать, она не имеет сюжета, а состоит из писем, посылаемых Физой своему сыну, студенту московского вуза, и из воспоминаний и раздумий Жени, вызванных этими письмами. Но эта внеш­ няя событийная бедность повести совершен­ но забывается, когда погружаешься в сти­ хию ее внутреннего содержания, когда со­ прикасаешься с ее героями и греешься под лучами их сердечной доброты Именно до­ брота, это ценнейшее из человеческих до­ стоинств, отливает героев В. Лихоносова и определяет главное достоинство повести. Это прежде всего относится к Физе. С удь­ ба ее во многом схожа с тысячами судеб русских женщин, чьи мужья погибли за Ро­ дину в таком-то селе, такого-то района, та ­ кой-то области М ножество забот и обязан­ ностей ложится на ее хрупкие женские пле­ чи. Надо и «топливо запасать», и «строить сараюшку», и на базар сбегать, и ребенка накормить! П о это м у Физа всегда в движе­ нии, в спешке, в заботах о деньгах, о коро­ ве, о сене. Ч то-то продает, что-то покупает. На ее долю выпала трудная задача— сво­ дить концы с кон гами Казалось бы, такая жизнь может наложить на душу человека отпечаток черствости, озлобленности, сде­ лать его хитрым и изворотливым. Но с Ф и­ зой этого не произошло Слишком сильны в ее характере противоположные начала и прежде всего — неистощимая доброта и со­ страдание к людям. И люди охотно тян ут­ ся к очагу ее доброты К ней с удоволь­ ствием заходят соседи, чтобы рассеять пло­ хое настроение, взять в долг молочка, кар­ тошки, деньжат. «А отдавать Физе Анто­ новне можно не сразу, она сама не напом­ нит ей стыднс вернуть свое она лучше перезаймет, чем краснеть та придумывать, почему позарез н у ж н ы деньги». , Чуткое, открытое сердце этой женщины не выносит каких-либо диссонансов в отно­ шениях между людьми Чтобы избежать этого, она готова тысячу раз простить все сплетни • и скандалы своей соседке Демья- нове. да еще и пожалеть ее. безропотно принять в семью Толика — сына своего вто­ рого м уж а,— принять которого «уговору не было». Но. '•казяв «нет» она изменила бы своей натуре «Про себя ./на знала с пер­ вых же минут, что не откажет, потому что рядом со всеми ее осторожными женскими размышлениями вились, как мошки, мысли о Никите Ивановиче Уж е жалела его она своим слабым сердцем» Мотив жалости, сострадания проходит через всю повесть И жалость, оказывает­ ся. не унижяез людей, я объединяет их, по­ могает им Пожалеть человека — значит по­ сочувствовать ему. вместе с ним поплакать над его невзгодами и порадоваться его уда­ чам. если неием больше ему помочь И не случайно Физа никогда не знавшая дос­ татка. привьн'шяя считать копейки, постигла своим житейским опытом, что не деньги главное а «самое главное — иметь рядом, человека, которому всегда охота пожало­ ваться в печали». Такого человека нет ря