Сибирские огни, 1970, № 12

Поэту беспардонно приписывалось то, что говорили его персонажи." В «Прииртыш - ских страницах» казак поет контрреволю­ ционную частушку: . Что за нова власть така. Раздела и разула, Еще живы пока В станицах есаулы. А втор статьи в «Настоящем» выдает это за слова самого поэта. Из Сибири в М оскву Павел Васильев прибыл с дурным опытом богем того ге­ роя, всегда готового к озорству и скандалу. За Уралом он приобрел го, что позднее вызвало гневный окрик Горького в «Л и ­ тературных забавах», то, что ю ставило так много горя его близким и друзьям, са­ мому поэту. О т этого никуда не уйдешь. Н о на сибирской почве возник и его большой художественный талант. Ранний восход поэта начинался там, где раньше всего в нашей стране подыма­ ется солнце — его первые стихи опублико­ ваны осенью 1926 года во Владивостоке1. Сюда он прибыл из степной Сибири, что­ бы учиться в университете. Его поразил океан, и одно из первых стихотворений Васильева «Бухта» вьфазило удивление и восхищение величавым зрелищем. Смеем утверждать, что это уже было зрелое произведение. Не удивительно, что суро­ вый отец, довольно сдержанно относив­ шийся к литературным занятиям сына, в дни его редких наездов в Омск обязатель­ но требовал чтения «Бухты». Уже здесь проявляется характерная для Павла Ва­ сильева редкая интенсивность зрения, смелость и неожиданность ассоциаций, композиционная цельность и завершен­ ность вещи. Стихотворение окольцовывает четверостишие, как бы вобравшее в себя всю силу видения молодого поэта: ...Бухта тихая до дна напоена Л унным и иглистыми лучами, И от этого мне кажется — она Вздрагинает синими плечами... Достаточно одной этой обрамляющей строфы, чтобы почувствовать настоящего поэта, как по гл отку доброго вина узнает­ ся его букет. Метафоры пластичны, две первые строчки создают зримый образ ночной бухты , пронизанной луцчым све­ том: заключительные строки поражаю т смелостью олицетворения — бух га, подоб­ но гигантском у живом у существу, трепе­ щет в л учзх луны, «вздоагивает синими плечами». И в унисон с живописью звучит музыка стиха — неназойливые, неброские ассонансы и аллитерации («бухга тихая» «до дна напоена» «лунными иглистыми лучами» и( т. д .), своей мягкой звукописью создающие лирический образ моря в гар­ монии с человеком. 1 С. А П о д е л к о в Павел Васильев. (Б ио­ графическая справка). В книге: Павел Васильев. Стихотворения р поэмы. Л „ «Сов. писатель», 1968, стр. 23. Разумеется, не все было одинаково в ранних стихах Васильева. Н икуда не уй­ дешь в эти годы от ученической увлечен­ ности. Уж е в сибирские годы усвоил Павел Васильев поэтическую традицию — клас­ сическую и советскую. Изощренная кн иж ­ ность и еамоцельная виртуозность были ему всегда чужды , но наследие он знал и дорожил им. Знал он и всю современную со­ ветскую поэзию, «Я считаю, — сказал он тогдашнему ре­ дактору «Известий» И. М. Гронскому,— что поэт должен знать творчество всех — буквально всех своих собратьев по пе­ ру.!.». И он знал. Иногда это знание ска­ зывалось в подражательности отдельных его юношеских стихов. Чаще всего пред­ метом Васильевских реминисценций был Есенин. Вот. к примеру, лирическое «Письмо» (1927). Уже самый жанр напо­ минает эпистолярный цикл есенинской лири­ ки. Есенинские интонации слышны на к а ж ­ дом шагу: Расскажи хорошими словами (Я люблю знакомый, гихий звук). Ну. кому ты даришь вечерам'и Всю задумчивость и нежность рук? И л и : Суждено мне неуемной песней В этом мире новом прозвенеть... Броские антропоморфизмы Васильевско­ го «Письма» каж утся вариациями есенин­ ских: И восток, девчонкой в синем платье, Рассыпает пригоршни монет... Н о уж е в эти годы он вырабатывал свой почерк, свой взгляд на мир, свою эстетику. т Влюбленный в поэзию «князя песни» русской, Павел Васильев сибирских лет в чем-то не принимал эстетические принципы своего кумира. В частности, он отказывался отделить поэзию от полити­ ки. Он утверждал необходимость полной и безраздельной слиянности с резолюцией, без оговорок и ограничений. Отдам всю душ у октябрю и маю. Но только лиры милой не отдам...— декларировал Есенин. Васильев, явно имея в виду эти строки, утверждал прямо противоположное: Моя республика, любимая страна, Раскинутая у закатов. Всего себя тебе отдам сполна. Всего себя, ни капельки не спрятав. Это сказано в стихотворении «Все так же мирен листьев тихий шум...», написанном в 1927 году. Не по-есеиински относится Васильей 20-х годов к патриархальному началу в сибирской жизни. Даже в стихогвооении «Неуютная жидкая лунность..», где впер­ вые декларируется решительный разрыв