Сибирские огни, 1970, № 12

Бабка Аксинья приходилась Лактионовым дальней роднею, ноДем- ка и Гутя были ее любимцами. Ведерникова Фекла — не то чтобы бригадир у женщин, но старшая среди них — считала своей обязанностью отвечать за всех. — Пожалела! — упрекнула она Аксинью.— Дома, небось, еще полный лист стоит со стряпнею. Куда только добро копишь? У самой в чулане да в подполье всего напасено — до смерти хватит. — Хватит, хватит,— призналась Аксинья.— Потому что работы отродясь не боялась. А куда берегу? Для вас же На поминки-то все явитесь, не позабудете Аксинью? Я Насте так и наказываю: помру — ничего не жалей, чтобы все в масле плавало. Может, простят меня бабы, мало ли они от меня лиха натерпелись. Не разобрать, в шутку или всерьез говорит Аксинья. Фекла отвечает в том же духе . — Много, много натерпелись. Всю жизнь народ понукала. Тебя бы председателем поставить, давно бы всех в сосновые тулупы обрядила. — Да уж на печи отлеживаться не дала бы никому. Граненых стаканов на всех не хватило, Наталья принесла из чулана кружки и ковши. Аксинья выбрала себе самый большой. — Наливай, сват, как тут не выпить. Люблю я твою Августу, может, не увидимся с нею больше: долго ли мне до погоста осталось. — Как же, дождемся тебя. Ты сама еще всех нас туда проводишь,— заспорила Фекла. — Да где уж мне,— отмахнулась Аксинья, внимательно наблюдая, как, вроде бы невзначай, переглядывались Демка с солдаткою Симой. Сима вышла замуж в конце войны, когда женихов почти уже не осталось в деревне. Костя Колесников был на два года младше Симы, думала, не дойдет очередь до таких малолеток. Дошла, Весной сорок пятого забрали Костю — где-то за чужим Одером остался в братской могиле. Горевала Сима недолго: за три месяца, прошедших от свадьбы до повестки из военкомата, жизнь не успела еше накрепко свить их судьбы. Без острой боли приняла Сима горькую весть. Ни бесхлебье, ни двужильная работа на поле не пригнули Симу. На отрубях да на крапиве с лебедою набрала соков молодая солдатка не хуже, чем на ситных хлебах. Симины глаза притворно опушены их блеск притушен густыми ресницами. Но все это одно женское лукавство, рассчитанное на бесхитростного Демку. Уж кто-кто, а Аксинья не настолько проста, чтобы не раскусить замыслы бесстыжей солдатки Растревожила парня. У бабки Аксиньи свои виды на Демку есть для него подходящая невеста. Далеко ходить не нужно, рядом живет — ее же приемная дочь, Настя. Не один раз уже Аксинья предостерегала Наталью: — Гляди в оба, не оженила бы солдатка твоего Демку на себе. Ей что, выбору нет— терять нечего. Напугать Наталью напутала, да что толку: разве за ними уследишь. В компанию оберегать Демку от Симы подключилась и Гутя Сейчас она с тайной боязнью — не провалиласьбы из-за чертовой солдатки вся ее затея — поглядывала через стол на брата и Симу Только бы не передумал Демка. В городе он быстро позабудет про свою ненаглядную. «Напрасно стараешься»,— злорадствовала Гутя. Брякнули над столом стаканы и ковшы, чокались осмотрительно, как бы не расплескать самогон. Выпить отказалась одна Паша Анкудинова. — Не идет мне — желудок не принимает. - — Настя вот пришла — может, она выпьет.— Сима первая заметила приемную Аксиньину дочь. Та уже с полминуты стояла у порожка, по