Сибирские огни № 11 - 1970

Она покачала головой, глядя уже не на нас, а снова куда-то, будто бы очень далеко, взяла ведро и пошла по улице сгорбившись, и голова ее, обмотанная мокрым полотенцем, была низко опущена... Из-за дома подошла к нам мама, — не знаю, мне тогда показалось, что она была где-то недалеко, когда Семеновна стояла у колодца, и, на­ верное, все слышала... Потому что теперь', глядя Семеновне вслед жа- леючи, словно не для нас, а так, чтобы самой себе что-то объяснить, мама заговорила негромко и печально: — А то ж не правда?... Оно и судить тоже — дак сначала подумать. Ей-то на нашей улице бумага за мужа первой пришла... Плачет, бедная, целыми днями, а тут мы к.ней: да погадай, Дуся!.. А она слезы, бедная, оботрет, да й давай, слезы оботрет, да й давай... Живой, говорит, и не голодный. Снишься ты ему часто — у белой фате, но уже вроде и с ре­ бятишками... А ты и знаешь, што брешет, а серавно слушаешь, зна­ ешь, а серавно — легше!.. Живешь потом неделю-другую. Приснится дурной какой сон — опять к ей: да погадай, Дуся! Оботрет она, бедная, слезы... А то и сама когда придет: ой, говорит, да и тебе-то чего хмуриться?.. Живой твой — бросала я на его карты!.. И все так: живой да живой, пока уже известие не получат... Это мы ее, улица вся, бре- хать-то и научили... Оно и нас понять — от жизнь: то война, то голод, то болезни, то еще какой черт... Люди туда, люди суда едут. А ты до каждой сплетни прислушиваешься: а может, хуть чуть — да правда? И все лучшего ждешь... А оно вот теперь Андреевна рассказывала: вошла, говорит, во двор, а она меня не видит, Дуся, спиной стоит... Стоит, говорит, коло загородки с кролями, да жалко так, говорит, их и вспраши- вает: да кролики вы, мои кролики... Да скажите ж мне: да чи приедет до нас наш Витя, чи уже никогда его и не увижу?.. А мериканская строчка Р А С С К А 3 Дружба с редакцией районной газеты «Красное казачество», выхо­ дившей в родной моей станице Благодатной, началась у меня давно, ког­ да я еще школяром бегал туда с крохотными заметулечками о гом о сем да рифмованными строчками, гордо именуемыми стихами, и продолжа­ лась впоследствии, когда я, студен! факультета журналистики столично­ го университета, приезжал летом домой — на отдых... Ах, эти приезды — слово о них не ложится в строгую строку... Маленькая станция ранним утром, острый холодок ее после духоты общего вагона, заспанный носильщик, который, не дойдя до влажного от росы перрона, уже поворачивает обратно — увидел, как ты молод, как лихо закатаны рукава твоей ковбойки, как безнадежно легок твой че­ модан. Потом пустынные улицы белого — как будто игрушечного — южно­ го городка и' рано облетевшие листья акации на асфальте, и другая станция — автобусная. А здесь людно, здесь уже толпятся у окошечек кассы, галдят, рвут­ ся домой тетки, вчера приехавшие сюда на машинах, доверху, в раскат засыпанных яблоками, здесь сидят кружком или поодиночке на перевер­ нутых цибарках и уже завтракают чем бог послал жители окрестных