Сибирские огни № 11 - 1970

— Чего-чего?.. Ах, сейчас мы с Жорой сами собой гордимся — такие мы находчивые ребята! А Семеновна спрашивает горячо- — Ну дак, а горох при чем, если у ковой-то там грыжа? — В кубанском нашем горохе обнаружили некоторые лечебные свойства... — Некоторые вещества... — Вещества? — искренне удивляется Семеновна.— У нашем горохе? — Ну да, вещества.— И Жора называет фамилию одного из наших преподавателей.— Посковеры — так эти вещества называются. — Ага,— подтверждаю я.— Посковеры и раппопорты... — Ну черт-те чего!.. Черт-те прямо чего! — не перестает Семеновна удивляться — Дак и чего, энти .. просвирки, чи как, вылечивают грыжу?.. — Да говорят, что правда... — Это ж нада!. Семеновна, наконец, уходит, а мы с Жорой, отвернувшись друг от друга, трясемся от беззвучного смеха.. А минут через двадцать пришла к нам во двор киластая бабка Лихоглазиха. Руки у нее лежали на громадном животе под фартуком, отчего казалось что она там прячет большую кособокую тыкву... — Дуська у-то сказала, што мне можно горохом вылечиться... Чи правда? — Да нет, бабушка, не поняла она... И мы с Жорой стали объяснять, что все это не так просто, что помо­ гает не сам горох, а некий, понимаете, компонент, который еще надо из него выделить и соединить с другими, да-да, все это не так просто... — Так я и думала,-согласилась бабка Лихоглазиха.— В носе у ей, у Дуськи, не кругло про грыжу знать... Совсем уже девка забреха-- лась — ишь прахвессар. С ей уже вся улица смеется — и правда!.. * * * День или два Семеновна не появлялась на улице, но нам, признать­ ся, было не до нее. Мы добрались, наконец, до складов нашего районно­ го' «Когиза», оставили там с Жорой почти половину своих подъемных и теперь блаженствуем на тулупе, обложившись книгами. То, чего нельзя было достать в Москве, пожалуйста, вот оно; то, что там около «бучка» из-под полы за четвертной, здесь, пожалуйста — за руб за двадцать... И мы совсем не слышали, как Семеновна подошла к нашему колод­ цу, и увидели ее, когда она уже вытащила и поставила на сруб ведро тяжело плескавшейся воды. Голова у Семеновны, словно чалмой, обмотана была мокрым поло­ тенцем, лицо ее морщилось от боли. А глаза у нее были какие-то очень печальные, и взгляд совсем отрешенный — словно то, о чем думала сейчас Семеновна, находилось где-то далеко-далеко, может быть, там, куда и возврата нет... Мы почему-то не поздоровались с Семеновной, сидели, оторвавшись от книг, смотрели на нее молча. — Ы-их, и не стыдно? — спросила она слабым голосом, и не было в нем ни укора, ни обиды, а была трлько отчаянная грусть. — Пусто- смехи!.. То раньше, хучь иногда, дуре такой мне верыли... все с кем-ни- кем поговорить остановисся..,. Все не одна — вроде с людями — э-эх!