Сибирские огни № 11 - 1970

\ выступает навоз, наступишь на него — он поддается под ногой, пищит, хлюпает, пускает пузыри. От крыльца до конюшни положены доски, но они всплыли. А дождь льет и льет, то затихая немного, то снова усиливаясь. Всякий черепок, брошенный на дворе, наполнился водой. Федяня, в сапогах, в кожаном картузе, в длинном пиджаке, сшитом из толстого домотканого сукна, стоит возле конюшни, придерживает ру­ кою жердь, воткнутую комлем в навоз, а Иван наверху, на потолке сту­ чит топором, ставит стропила. Федяня помогает ему, подает материал. «Копатца, копатца!— думает Федяня с раздражением.— Позо­ вешь— жизни не рад будешь! Словно город строит! Долго ли четверо стропил поставить?» — Скоро что ли ты там? — спрашивает Федяня, не сдержав себя. Иван не отвечает. «Да, скоро! — думает он.— Ты залез бы сюда да пособил, чем там стоять то! Бездельник толстоногий! Запустил до кой поры! Не мог плот­ ников нанять загодя! Все на дармовщинку норовишь!» — Ох, господи, боже ты мой! — вздыхает Федяня и, приставив жердь к стене, пробирается по воде и навозу в избу. — Заступница... усердная! — громко, визгливо поет Степанида, крутя босой ногой колесо самопряхи и дергая куделю из греб­ ня. За пряжей она всегда поет божественное, поглядывает на ико­ ны, и ей кажется, что святые слушают ее и весьма одобряют. За это бог и дае! Жучковым, а Ванятке Каленому за что даст, если он ни одной молитвы не знает? Она без платка, лицо красное, вареное, в избе жар­ ко, душно, пахнет мясными щами и горячим ржаным хлебом. — Давай закусить чего-нибудь! — говорит Федяня голосом челове­ ка измученного, почти заболевшего. Степанида ставит на угол стола маленький, величиною с кулак, глиняный горшочек с растопленным коровьим маслом и подает на тарелке оладьи размером с бутылочное донышко. Федяня макает ола­ дышек в горячее, душистое масло, опускает его в рот, подняв для этой цели лицо к потолку, и вытирает об голову замасленные пальцы. — Копатца, копатца! — быстро шлепает он намасленными губами.— Только за смертью посылать! Нанять бы Гараньку Поргянкина, да больно уж досадно: чужого нанимай, деньги плати, а свой плотник будет бездельничать! Горе берет' — Какой он плотник, какой он плотник! — кричит Степанида.— Лохмотник! Я таких плотников из глины наделаю! У него руки-то не тем конном вставлены! Иван, между тем, поднял и устанавливает стропила, преодолевая натиск ветра. Одежда его насквозь пробита дождем, да и обедать пора, давно пора' Федяня спускается с крыльца. «Ш-шельмец! — шепчет Иван,— Который раз выходит из избы и все губы вытирает, а человека обедать не зовет' Бессовестный, больше ни­ каких! Он бы так подумал: ах-де, позвал я человека-го, надо покормить его или нет?!» — Кончил, Фролович? — ласково, заискивающим голоском спраши­ вает Жучков. Иван молчит. — Н>. поставь эти стропила да слезай обедать! Сегодня не успе­ ем— завтра доделаем! У бога дней много! Иван входит в избу, снимает мокрый паджак в мокрых заплатках, моет руки аз глинйного рукомойника, висящего на двух веревочках над