Сибирские огни № 11 - 1970

— А какую знаю,— зевнул Дадашкин.— Песня хорошая. Револю­ ционная. — Последний кусок у него рвут! — кипел Федяня.— Много у тебя их, кусков-то? Ты скорей вырвешь! — Хватит вам! — закричал долговязый Терешка Русаков, по про­ звищу Шут-балакирь. Он сам любил посмеяться, но не над богатыми, а над бедными, потому что был сыном богатого отца и сам надеялся раз­ богатеть в скором времени.— Тише! Куски какие-то не поделили! Вы лучше послушайте, какой шум у Васи Самылииа опять начался! Вот шутливая семейка! Каждое воскресенье дерутся, истинный господь! Все притихли и повернулись к избе Васи Самылина. К громовому басу Васи присоединился раздирающий уши крик его сына Гани, за­ тем женский визг, что-то загремело, шум выкатился на двор, и мужики побежали глядеть. Сам Вася, глава этой семейки, мужйк большой, с толстой красной шеей, с черной курчавой бородищей, босиком, в корот­ ких посконных портках, сидел верхом на своем долговязом сыне и дуба­ сил его кулаками по бокам, выкрикивая при этом во всю глотку какие- то ругательства. Сын, стараясь вырваться из-под родительской опеки, то поднимался на четвереньки и бежал по двору с диким, отчаянным завыванием, то снова падал на траву и барахтался. Жена Васи, Маша, с криком металась около них, стараясь образумить мужа и выручить сына Брат Васи, Максимка, стоял в сторонке, глядел на дерущихся, порою фыркал от смеха и вытирал ладонью нос и губы. А хромай, ху­ денькая, сморщенная тетя Ориша, в лаптях и с палкой в руке, спешила на улицу, чтобы позвать на помощь народ. — Разнимите их! Родимые вы мои! Христом-богом вас умоляю: разнимите! А между тем именно она, тетя Ориша, и была виновницей скан­ дала. Она ходила по миру и собранными кусками кормила все се­ мейство. Своего хлеба им хватало только до половины зимы, а потом все на­ дежды возлагались на тетю. Она умела так просить, так низко кланя­ лась, так хорошо, нараспев, складно да ладно благодарила, что не по­ дать ей было грешно. По воскресеньям она набирала такую суму кус­ ков и лепешек, блинов и ватрушек, что не могла дотащить и, оставив груз около церкви или прямо на паперти, шла домой за мужиками. Вот тут-то и начинался спор и гром: кому идти за кусками? Максимка и Ганя отказывались- они женихи, девки смеяться будут! А если пойдет сам Вася, мужики смеются, кричат: — Напахал? — Это где у тебя, Василий Петрович, хлеб печеный уродился? — Вот земля попалась человеку, а?! — Не пойдууу! — выл Ганя, выбегая на улицу, но отец с кнутом в руке догнал его и схватил за рубаху. — Пойдешь! — погнал он сына по дороге, подхлестывая кнутом.— Принесешь! Ж-жених какой! Ганя лег на дорогу, в пыль. Отец хлестнул его еще разок, бросил кнут и пошел за кусками сам. Ганя, Максимка, Маша и тетя Ориша ушли в избу, и все затихло. — Нет, мужики!— сказал Терешка Русаков, когда все вернулись на место, жалея, что кончилось бесплатное представление. — Нет, вы по­ глядели бы, как они вчера пары пахали! Года два или три Самылины отдавали землю пахать исполу. Ду­ мал, думал Вася... Нет, так никогда на ноги не встанешь! И решили пахать своими силами.