Сибирские огни № 11 - 1970

— Может, на гусёвый отстрел двинем? Пойдет за чистую белку — гусь-то, на рынке или с погреба (моряк, мучительно багровея, иск^л глазами дядю Костю)... И кума прихватим за компанию, чтоб развеял­ ся,— продолжал речистый батя,— ну, а Ольку в кашевары, хе-хе. Авось, и ведьмедя подвалим где на острове. Стегно копченое — первый закус. Только не зевай — иначе обдерет. Помню, охотник скрадывал уток, а космач... И вдруг я услышал тихие слрва Кирилла: — Опоздал ты, батя, с гусёвым отстрелом. И вообще опоздал.— Он вынул из кармана бумагу, сложенную вчетверо, медленно развернул. — Что это? — Направление на третью буровую. К дяде Косте. Афанасий не то вскрикнул, не то всхлипнул. Выколотив трубку, от окна подошел Константин Васильевич. — Да... поговорили. Спасибо за угощенье, хозяева. Пора по домам. ...Я с разбега одолел перелаз — на улице меня ждала Ийка. Не сго­ вариваясь, мы свернули к реке,— она чуть впереди, я за ней,— постояли в соснах. Девушка молчала, пристально вглядываясь в левый берег. — Вот и утро. Идем,— сказала она и заторопилась. Дальше все было как в тумане. У дедовой избы, под елью, я вне­ запно притянул девушку к себе, и она не отстранилась, обожгла мои губы крепким поцелуем... Дома провалился в глубокий сон. Чудилось, что вечеринка на афа- насьевой половине продолжается, только вокруг стола ходил медведь в валяных опорках и, мотая реденькой сивой бородой, грозно распускал когти... Потом откуда-то надвинулись тополя, вершинами под самое небо. Два глаза-окна с тоскливым упорством следили за мной, гнули к зем­ ле; крепли сумерки, обволакивая пустынный двор, и старенькая соседка говорила почему-то басом: — Вставай, Васек. Да очнись же... Я проснулся весь в горячем поту. Рядом бронзовело грустное уса­ тое лицо мастера. — Извини, побеспокоил... Внизу повестка на твое имя, из военко­ мата. Кирилл — домой, ты — на смену... Закурим! — и подал кисет. Значит, повестка? Я живо привел себя в порядок, потянулся за пиджаком... Вот, теперь Ийка будет высчитывать, сколько дней и ме­ сяцев осталось до моего возвращенья... .Константин Васильевич говорил о своем: — Долго я не решался разрубить окаянный узелок. Нелегко пойти на такое, особенно если человек тебе жизнь когда-то спас. Думаешь, я его брошу? Но проучить надо, и крепко. А я — ему: — Ийку не давайте в обиду, пока я в армии. А там... — Зацепила-таки вертушка?! — ахнул Константин Васильевич. — Смотря кто — кого. — Ну-ну, не ершись. Рад, очень рад за обоих. 13 Я прощался с городком, что стоит у островов Сорок Братьев. На­ последок поработал у скважины, по соседству с Кирилом, посидел на гребне краснобокой горушки— далеко видно с нее! Витька-верховой не