Сибирские огни № 11 - 1970

каждого для понимания жизни свои ипати- ны на пути». Однако ни Егор Ковалев, ни Николай Богатенков не оказались подготовленными к опознанию ипатиных. А Николаю Бога­ тенкову эта неподготовленность обошлась чуть ли не ценою жизни. Почему? Не по: тому ли, что В коммунизм из книжки «Мало ли что можно верят средне. в книжке намолоть!» Не потому ли, что наставники нашего студенчества, особенно те, которые приоб­ щают молодежь к мировоззренческим нау­ кам, не находят (а они есть!) живых иллюстраций к излагаемым ими научным истинам в нашей повседневной жизни и ограничиваются лишь истолкованием вре­ мен минувших? Не потому ли, что наставники эти впол­ не удовлетворяются чисто книжными зна­ ниями своих питомцев и не разжигают у них интереса к поискам связи между науч­ ными абстракциями и живой практикой на­ шего общества? Нас должно особенно насторожить то, что Николай Богатенков, подобно Егору Ко­ валеву и Валерию Грекову,— личность не­ заурядная, человек мыслящий. И вот этого мыслящего человека без особых усилий сбил с толку хоть и бессильный сотворить былое зло. но коварный и в самом своем бессилии враг кулак-последыш Семен Минаев. Роман А. Ананьева представляет собой анализ причин допущенной Николаем Бо­ гатенковым ошибки. Начав свою работу «К истории крестьянства», Николай исходит из ложной, по сути своей, антиисториче­ ской посылки, внушенной ему Минаевым: «...деревня наша, собственно, не развивает­ ся, не движется вперед... топчется на месте... мужика настоящего в деревне нет: хлебо­ роба нет, не стало, исчез». Несостоятель­ ность этой посылки видят все, кроме само­ го Николая, в том числе и его отец, под­ полковник Богатенков, которому горько со­ знавать, что «просмотрел сына». Но осоана- ние этого прискорбного факта не сломило Богатенкова-старшего, а заставило его сроч­ но наверстывать упущенное. Если сопоставить молодых героев Ю. Бондарева и А. Ананьева и присталь­ нее вглядеться в каждого из них, чтобы вы­ явить общий для всех изъян в их мировос­ приятии, то изъяном этим придется назвать отсутствие у них должной твердости и не­ зависимости характера. В какой-то мере это естественно для двадцатилетних, но ес­ ли вспомнить, что Аркадий Гайдар в свои шестнадцать лет уже командовал полком, то невольно вздыхаешь вслед за подполков­ ником Богатенковым: «...как медленно взрослеет нынешняя молодежь». В самом деле, взгляните на наиболее са­ мостоятельного из упомянутых выше моло­ дых героев, на Егора Ковалева, выросшего отнюдь не в тепличных условиях, и первое, что бросится вам в глаза,— это излишняя горячность, выражаемая, однако, про себя. «Либералы, ушехлопы, мы сами растим ху­ лиганов и убийц!» — возмущается в мыслях .Егор во время летучки в кабинете началь­ ника отделения подполковника Богатенкова, однако вслух не произносит ни слова. И это Не от трусости и не от привычки к дисцип­ линированности, а от неуверенности в сво­ ей правоте, не дающей ему необходимой решимости для высказывания своих столь категоричных суждений. А неуверенность в своей правоте не есть что-то врожденное, она обычно следствие привычки надеяться на старшего по возрасту, по положению, по должности, привычки, незаметно формируе­ мой в тех условиях, когда авторитет стар­ шего вполне заслужен его добрыми Делами и молодежь привыкает в е р и т ь ему во всем, полагаться на него и, таким образом, незаметно отучается думать и решать что- либо самостоятельно. Так возникает у мо­ лодых настроение духовного иждивенчества, очень опасное для них настроение. И непро­ стительное для старших, которые не заме­ чают его. Убежденность Валерия Грекова в том, что «все само собой придет к лучшему»,— плод именно этого настроения. В том, что Николай Богатенков так скоро отказался, под влиянием Минаева, от заветной темы об эпохе Петра и ухватился за совсем не­ знакомую ему тему,— отчетливо просмат­ ривается то же духовное иждивенчество. Егор Ковалев в значительно меньшей мере подвержен этому настроению, но и ему приходится преодолевать именно его отго­ лоски Кстати, устами Егора Ковалева А. Анань­ ев называет некоторые источники, что от­ равляют миазмами иждивенчества нашу молодежь. Вот Егор со своей женой Шурой •выходят из кинотеатра, где они только что просмотрели довольно скучный фильм, и Егор говорит жене: «...беда, Шура, не в том, что фильм скучный. Получается так: народ — ничто, а все зависит "от председа­ теля, хорош он или плох. А дело-то ведь не только в председателе— каждый человек на своем месте должен быть хорошим, и от того, как он выполняет порученное ему, с каким чувством ответственности, с каким желанием, старанием или равнодушием, за­ висит общее благополучие... Все дело в лю­ дях, в каждом человеке, а не только в од­ ном плохом или хорошем председателе». И хоть мысль эта сама по себе не нова, она обладает завидным свойством звучать всякий раз по-новому. Ведь как ни при­ скорбно, но проблема руководителя и мас­ сы решается порою и в литературе, и в киноискусстве без должного углубления в ее сложную и противоречивую диалектику, поэтому у молодежи — да и не только у мо­ лодежи — создается иногда противное на­ шему историческому опыту, нашей идеоло­ гии и нашей морали представление, будто «народ — ничто, а все зависит от председа