Сибирские огни № 10 - 1970

Из задних рядов пробирался высокий человек в красном халате с шелковым кушаком. Через плечо у него была перекинута красная лам,- ская накидка —оргумчу. Важная шишка! Я пригляделся. Это был лама высшего ранга —камбы, и к тому же настоятель монастыря. Вот он протолкался поближе. Руки уверенно пе­ ребирают четки. Стало видно его чуть припухшее лицо, желтые от ню­ хательного табаку ноздри. Ирикпин! Буян-Бадыргы при виде ламы заметно приободрился. — Их сиятельство неописуемо благородный человек! —простер ру­ ки к нойону Ирикпин, следуя древней традиции: «великого возвеличь, а низкого и оскорблением не унизишь».—Не счесть его благодеяний! Разве не давал он аратам коней, когда они просили у него? Разве от­ казывал бедняку в корове на подой? Разве не приходили к нему за ружьями, когда наступала пора охоты? Лама почтительно поклонился Буян-Бадыргы. — А кто не знает его великих заслуг перед революцией? А кто по­ смеет усомниться в его знаниях? Как он пишет! Будто узоры выводит. И такого благородного человека исключать из партии?! —В голосе Ирикпина зазвучало непритворное негодование: —Исключать только за то, что он имел больше других скота и до революции служил народу так, как только возможно было служить в то время?.. Я бы лично не поддер­ жал предложение об исключении... Сзади нестройно откликнулись: — Совершенно справедливо! — Камбы хорошо сказал! Араты молчали. Неужели лама своим^красноречием затуманил их мозги? Ничего не поделаешь —привыкли слушаться и повиноваться— Начинаю лихорадочно придумывать, как всколыхнуть людей. Зря тревожился. Народ не обманешь! — Ну, даргалары, может, мне дадите слово? —Загорелый пастух;, подпоясанный волосяным арканом, с уздечкой в руке, широко шагнул ■вперед. Заговорил, волнуясь, тяжело выворачивая каждое слово: — Ишь ты! Отец —бедняк, скота немного имел... Кому сказки рассказы­ ваешь? Если послушать нойона и камбы, зачем тогда и чистка нужна? А? Нахально врет Буян-Бадыргы. Нахально! А кто Хеймер-оола до смерти избил? У кого с аратами, с пастухами один разговор —плеть? Кто <;илой отбирал последнее у батраков? Кто разбогател от незакон­ ных-поборов?—Он перевел дух и снова заворочал жернова слов:— Я на него день и ночь гну спину. Сюда пришел прямо из его табуна. А в табуне голов больше, чем народу здесь... С самого детства у него служу. Ни в чем не разбирался раньше, думал, судьба у меня такая... Хотел уйти после революции, да остался по глупости. Вижу —опять его верх, опять он главный... Теперь вот только понял: что к чему. Камбы его защищает! А кто другой будет защищать? Ирикпин —лучший друг, А оба —злодеи. Гнать надо этого подлого врага. Гнать! Взмахнув уздечкой, пастух отошел в сторону. — Ы-ы,—раздался тонкий голос Лопсанчапа.—П-правду говорит Чавырык. Ни в коем с-случае нельзя оставлять такого человека в партии! Я потянул Лопсанчапа за полу халата. — Помолчи пока. Ты член комиссии. Не торогшсй. Пусть другие говорят. А то скажут еще, что мы заранее решили, не посчитались с мнением народа. — К-как тут усидишь1 Б-была бы возможность, сам с ним п-прямо тут р-разделался бы!.. Л-ладно, подожду.