Сибирские огни № 10 - 1970

веках, с твердой* волей народов идти по пути, указанному Лениным, и— вместе с Лениным: А если даже И правда. Что опустили его В каменную могилу, Все равно Хорошо нам Слышно отсюда, Как бьется его Большое сердце. Мы сплетем Наши руки тружеников, Мы сплетем Наши пастушеские руки И пронесем Бессмертного Ленина Туда, где Не оскудевает свет... И. Ерошин и П. Васильев полностью придерживаются фольклорной традиции в изображении Ленина —освободителя угне­ тенных народов, борца за социальное равен­ ство и справедливость. При этом оба автора стремятся раскрыть всю непосредственность наивно-реалистического, конкретно-чуветвен- ного сознания и восприятия социальной действительности героями своих произведе­ ний. Показательно, что «большой», «силь­ ный» Ленин для алтайца еще и человек «простой», «без золоти друг-». В таком восприятии вождя — весь бедный пастух или охотник Горного Алтая начала века, обираемый русскими купцами и местными баями. Мрачное прошлое казахов рисуется в столь же наивных, но реалистически точ­ ных и конкретных красках и тонах: «Баи ели жирных овец, а нам — кости! Баи пили аирам и кумыс, нам — опивки!» «Обжор­ ство, хитрость, злоба» угнетателей превос­ ходит «обжорство волков», «хитрость ли­ сиц», «злобу змей», а «горечь, которую ис­ пытали батраки» больше «всей горечи степей», «всей озерной соли»... И естествен­ но, совершенно в духе устного народного творчества, появление Ленина — народного заступника— сравнивается тут же с восхо­ дом солнца... Не менее эмоционально относится к Ле­ нину- и герой стихов Ильи Мухачева: —Люди —цветы,—говорит Козыль,— Много в мире цветов. Но тот, кого Лениным всюду зовут,— Самый большой цветок. И дальше —опять-таки характерное при-' знание человека, у которого прежде «сча­ стье... увозил в кожаной торбе русский купец», «беды на плечи ложились горой, а радость мелькала пылинкой». Ленин — по словам семидесятилетнего алтайца — ...вызвал грозу. Молодая, она Испепелила купцов. Сегодня пятнадцать огромных лет Минуло той грозе. (Стих. «Козыль», 1932 г .) В стихах русских поэтов, обратившихся к фольклорным истокам, находит свое ху­ дожественное воплощение вековая мечта уг­ нетенных народов России о легендарном ге­ рое, сказочном богатыре, освободившем тружеников окраин от национального угне­ тения Однако в подобной трактовке темы было и уязвимое место: сам народ порою выступал здесь не как творец истории, а как некая инертная масса, ждущая своего за­ ступника и избавителя. Павел Васильев и Иван Ерошин не раз­ вили в своих стихах темы борьбы самих малых угнетенных народов Сибири под во­ дительством Ленина и его партии. Илья Мухачев был в этом отношении последователен. Герой его стихотворения «В юрте» (1933), алтаец, живущий в местах, «откуда недавно тропою лесной в страхе бежали белобанди- ты»,— это уже не глухой абориген, не заби-' тый бедный пастух. Встретив в своей юрте незнакомого человека, он сразу же хвата­ ется за обрез («челюстью хрустнул... глаз не сводил... целился, сердце наметив»), за­ подозрив в чужаке одного из тех, «кто плеткою больно меня стегал, юрту палил, выспрашивал вести, шибко ругался, девуш­ ку брал, любил и стрелял на месте». Рази­ тельно меняется отношение алтайца к рус­ скому незнакомцу, когда тот вынимает зна­ чок, «а на нем кижи (человек — В К.) свет­ лолобый и красное знамя». Изображение Ленина на значке, его имя становится и для алтайца и для русского своеобразным сим­ волом и паролем дружбы, хлынувшей по­ добно «внезапному ручью»... Поэмы И. Мухачева 30—40-х голов «Сайгалата», «Карло Тэтэнгоди», «Повесть о Демжае-алтайне» в эпически широких картинах и образах -запечатлели крутой ре­ волюционный поворот в жизни алтайского народа. Яркие и колоритные детали быта и нравов горноалтайцев, глубокое проникно­ вение в их психологию и удивительно све­ жий, красочный фольклор сочетаются у поэ­ та с выразительными характеристиками героев, в которых автор подчеркивает их свободолюбивый дух, готовность к борьбе с угнетателями, необоримую устремленность к новой жизни, жажду социальных перемен. С большой симпатией рассказывает поэт о ленинской интернациональной дружбе советских народов, рожденной в горниле жестоких классовых боев. Ленинские идеи классовой борьбы и международной рево­ люционной солидарности объединяют лю­ бимых героев И Мухачева — алтайцев Дем- жая, Кодэю, Сайгалату, русского Егора, эстонца Карло Тетенгоди. Для всех н и х Ленин — светоч новой жизни, творчества и зн а н и я, недоступного прежде, а теперь необычайно раздвигающего горизонты ви­ димого мира и творимой народом историка Луч упал на столик чистый — И сверкнуло: «Ленин» Эта книга - слиток мысли, Недоступный тленью. Вникни в смысл ее суровый И неповторимый — Путь' грозы усилишь снова, Путь, которым ШЛИ мы. И она неотделима — Мозг и сердце наше — От земли своей родимой. Городов и пашен.