Сибирские огни № 10 - 1970

Тут сосны черные, да я, да мой цыганский костерок. А он все плачет за спиной, в кустах, уснувших на весу. Да это просто дух лесной, наверно, шутит надо мной в лесу, в двенадцатом часу. Эй, дух лесной, немыт-небрит, как сам полуночный рыбак, иди сюда: огонь горит, в моем кисете есть табак. Ковши Медведиц в серебре полны мечтательным вином — мы выпьем все, и на заре их опрокинем кверху дном. А ты мне душу развлеки и покажи мне одному свои лесные тайники, что недоступны никому. Я только жажду утолю, я их ничем не оскверню — наверно, видишь, как люблю твою заветную страну. Не оцарапаю сосны, цветка случайно не сомну, родной, великой тишины ружейным громом не спугну. ЛЕСНОЕ ЭХО Палатка в грибную пору казалась родным жильем. Ходили с тобой по бору, бродили всегда вдвоем. Тебя потеряю в чащах — хоть выстони «Караул»! — и вдруг задохнусь от счастья, ус>.ь.-чав твое «А-у-у!» В знакомых лесных объятьях сегодня дышу один, и некого здесь терять мне, и некого находить. Позвать бы опять влюбленно. А вдруг отзовешься ты из этой тоски зеленой, из солнечной немоты! Ладони к губам приставив и шутке наивной рад, кричал — проклинал и славил я имя твое стократ.