Сибирские огни № 09 - 1970

— Ничего. — Почему же его выгоняют? — Кто выгоняет? Ничего не знаю, не знаю, ничего не знаю... — Приказ висит,— втолковывал я ему, с трудом подбирая слова.— За аморальную жизнь, что ли. — Надо" же! Понимаешь... Надо же такое... Зря он дрался. Я не одобряю-ряю такой поступок... Мы закурили. Говорить было не о чем. — Валька...— сказал я тогда.— Так мне сообщили. Я не физик. И не отличник. Я тут человек недостоверный. Но вот что. Так же нельзя. Нужно хоть суд устроить. Чтобы люди-увидели его. Тебя. Как принци­ пиального товарища. Я умышленно говорил в открытую. Картохо оценил это. И, видимо, решился. Картохо, видимо, давно решился. — Я выступлю. Да. И вдруг я понял, что он меня и всех нас, должно быть, ненавидит, как свидетелей его первоначальной неполноценности. «Он силен, но трус,—думал я.—Далеко пойдет. Но разве нель­ зя ии а ч е?» — Хорошо...— согласился я,— Так будет честно. — Вот именно. Да. Мы избегали смотреть друг другу в глаза. На следующий день в вестибюле повесили объявление: «По решению курсового бюро в 16 часов состоится товарищеский суд над студентом Смеловицким Д.» Стояли за дверями. Дышать трудно — так тесно. Но возле доски — пустое пространство. Там ребята из комитета комсомола, преподавате­ ли, еще кто-то и—Димка, белый, безразличный, с мотающимися ру­ ками. Суд открыл Вицин. Какой-то паренек бегло рассказал, что произошло ночью в обще­ житии. Зал шумел. Потом, сопя, морщась, в раздумьи перекашивая то так, то этак мас­ сивное лицо, вышел Картохо. Он сокрушенно глядел под ноги, в правой руке у него белела бумажка. Я сначала не понимал, о чем он говорит. Что-то о долге, о само­ стоятельности мышления... А потом, изумленно поджав ноги, я слушал с последнего ряда почти чистую, взволнованную речь Валентина... — Позор! — пошло по рядам. Картохо явно бил на то, что многие не знают сути дела. Конечно, он говорил слишком неосторожно, резко, даже глупо, но он понимал что делает, он чувствовал, видимо,—еще чуть-чуть —и все начнут д у м а т ь , и нельзя дать им опомниться. Я вспомнил, как в детстве меня возил отец на море, первый и по­ следний раз в моей жизни — я увидел море, оно, синее, прозрачное, тол­ стое, дышало, двигалось, и мы с ребятишками из совхоза «Акташ» ка­ тались на волне — брали широкие доски и, выгадав, когда к берегу идет гребень, но не сам гребень, а его светящееся предплечье,—ложились на доски, и несла нас жуткая живая сила к берегу — гладкая волна, сколь­ зящая под нами, но не успевающая убежать вперед, потому что мы опережали ее... Так вот, Картохо был сейчас на таком гребне, он все точно рассчитал. Поэтому он торопился, не давал опомниться никому говорил и говорил. А когда говорят уверенно и страстно, многие те­ ряются и думают: «Не зря же он? Видимо, есть что-то...», Картохо