Сибирские огни № 09 - 1970

дети шли на ходулях, дворники скрежетали лопатами — кололи сугробы за углом. На асфальте на припеке продавали лимоны и свиную тушенку. — Ну, что? — спросил я.— Посидим в ресторанчике? Картохо сделал лицо радушного князя — ради бога, я сейчас при­ ду, и зашагал к диспетчерам. Мы смотрели по сторонам. Вокруг толклись пассажиры с овальны­ ми чемоданами, с белыми южными подснежниками, с грубыми мешка­ ми и пустыми счастливыми ладонями. Люблю аэропорты: многие дни своей жизни провел на них. Ленивое, с прононсом радио; замысловатый киоск — можно купить хоть игральные карты, хоть шариковую авторуч­ ку; буфет с горьким, сухим шампанским; парикмахерская, где тебя по­ стригут раньше, чем ты успеешь сказать, как тебя стричь... В ресторане мы заказали всякую мелочь, и подошел Валя. — Вот и встретились,— сказал я, решительно не представляя, за­ чем так говорю, можно истолковать мои слова, как злорадное напоми­ нание о делах минувших, а вовсе ни мне, ни Димке, не хотелось сейчас ворошить старое.— Ей-богу, как хорошо,—добавил я уже почти фальши­ во и замолчал. — Весна здесь...— вздохнула Нина. Она сидела лицом к окну, и я ей завидовал.— Надо же, в Есинске еще морозы, а здесь гает. Ой, Валь­ ка,— вспомнила она,— такие туманы жуткие на севере! А люди живут... Валя слушал и кивал. — Да. Да-да. И это меня рассмешило. — Ты чего? — спросил Димка. — Так! Давай выпьем Давайте, товарищи! Я за эти дни столько пью, сколько за полгода не получается... Картохо услышал мои слова, оживился. — У меня тоже, знаешь, желудок, тоже нельзя, режим. Но мы, ко­ нечно, немножко примем. Мамаша, быстро! Официантка принесла коньяку, мы переглянулись, подняли рюмки. У Димки лицо стянулось в холодную, безразличную маску. Картохо двигал под столом ногами и^ видимо, ждал, кто что скажет. Нинка си­ дела злая, искусственно цвела — ей ужасно хотелось, чтобы мы тоже улыбались, шутили Она умела как-то так делать. Я посмотрел в ее влажные, чудесные глаза. — Ребята, давайте выпьем за наш город, за тот самый горбатый, синий город! Мы выпили, и потом, наконец, преодолев неловкость, завязали раз­ говор. — Так они и жили. Дом продали, ворота купили... — Ты как всегда, выражаешься туманно, Леня? — А у тебя дикция —блеск, Валька. — Специальные уроки. — Это славно, когда дикция. Больше доверия. Сейчас же другая публика. На дурачка уже нельзя. Элегантным стал, Валя. Приятно. — Ниночка, подай нарзан,— сказал Картохо. — Жизнь пишется, к сожалению, набело... — Да. — Хотя мы еще молоды. Сколько нам? •— Вам еще, мальчики, нет двадцати семи. - — Лермонтовский возраст. Под ним, видите ли, струя светлей лазури!.. — Димка, ты чего?! — удивилась Нина. — А я так. Я Лермонтова цитирую. Молчу-молчу.