Сибирские огни № 09 - 1970

да я хотел, наконец, заговорить с ней по-взрослому, она снова оборва­ ла меня: — Не говори — я знаю... И я впервые подумал: знает ли? Может быть, это просто фраза, привычная, многозначительная, за которой ничего нет, кроме боязни, а может быть, наоборот,— самонадеянности... Я начал задумываться о Неле как бы со стороны, как делал Димка: вот она, скуластенькая де­ вушка, богатая, дочь родителей, которые ее боготворят... Зачем я-то здесь примешался? «Не говори — я знаю!..» А может, я вовсе не о том хотел бы сказать тебе, Неля? А может, я вовсе не хотел бы тебе объяс­ няться в любви, а просто поговорить с тобой, милая девочка? Разве ты когда-нибудь узнаешь, как я любил тебя... И, видимо, все в жизни подчинено каким-то общим законам и взаи­ мосвязям: однажды Неля, заплаканная, какая-то опустевшая Неля, про­ сто— Неля Якубова, девушка, невысокая, в белом платье, с очень яркой заколкой в волосах, нашла меня в институте и отвела на глазах у всех в сторону и громко спросила: «Леня, ты любишь меня? Скажи — сейчас же, вот здесь, ты —любишь— меня?» И я понял, что ей плохо, с ней что-то сделали, что ее, может быть, обманули, а может, ей просто захо­ телось на всякий случай удостовериться, что есть я, Леня, который ее пять лет любит, и только целовал, и то когда она плакала, а когда жен­ щина плачет — не в счет, вы поцелуйте ее, когда она смеется... Вот Неля и спросила: «Ты любишь меня, Леня?» — и я, помедлив (что со мной?), спокойно рассмотрев ее почти чужое лицо, ответил: «Конечно, Неля...» Но я уже не любил ее так, как любил раньше, когда она говорила: «Не говори — знаю»... И позже, когда Неля подошла ко мне, а я холодно ду­ мал о чем-то своем, и она вдруг закричала: «Ленька, ты что?» Я отстра­ нил ее и пошел куда-то. Нет, не было во мне ревности, не было злости, была тихая боль, и тут не нужно кричать... 15. Вотмыивстретились, товарищи... — Где же Валя? — удивилась Нинка. И мы его, наконец, увидели. Через площадь наискосок, к залу регистрации, шел мужчина в свет­ лом дорогом пальто и прекрасной шляпе. Он щурился и рассеянно оглядывал аэропорт — аэропорт ему в общем нравился Увидев нас, он остановился. Затем улыбка раздвинула его толстые зонтичные губы, ли­ цо стало глуповато-изумленным, он моргнул, расцепил за спиною паль­ цы и первым протянул красные ладони Димке. — Слушай, это ты, понимаешь? — Я,— сказал Димка Он тоже улыбался — так странно все вышло. Нинка подбежала к мужу и чмокнула его в щеку. — Я так соскучилась,— изображая дитятю, быстро-быстро моргая, шепнула она,— они такие противные, о делах говорят без конца... — Здравствуй,— повернулся Картохо ко мне. — Привет,— сказал я. Мы мельком взглянули друг на друга. Посмуглел, похорошел Ва­ лентин. — Нина, у нас три часа времени. Билет я заказал, сейчас, схожу выкуплю. В городе моем уже начиналась весна Отсюда, с горы аэропорта, виден весь Красногорск — мокрый, суматошный. По улицам текли ручьи,