Сибирские огни № 08 - 1970

ничего не случилось... До чего же низок КПД писательского труда по сравнению с истраченной на него жизнью! Он прошел по пустому, гулкому театру в кабинет Мейерхольда, где оживленно толпились люди. Теперешних его вожаков-рапповцев уже не было, их, вероятно, проводили через служебный ход. Райх востор­ женно бросилась к нему: — Правда, как наша сцена с Сухановой хорошо принималась? Он ответил со злостью: — Топают две тети и текст затопали, ни слова не разберешь. Зина испугалась и виновато опустила свои красивые вишневые глаза. Всеволод Эмильевич вмешался сочувственно, одновременно и подбадривая Маяковского, и ограждая жену от обиды: — Ничего, Володя, если спектакль все хвалят, то можно с уверен­ ностью сказать, что он никуда не годится. Если спектакль встречен всеми в штыки, то, может буть, в нем и заложено что-нибудь хорошее. Если он раскалывает зрительный зал пополам, то это наверное удач­ ная ваша работа. Маяковский не поддался такому утешению. Когда-то он успокоился бы на этом, но ведь уже пора после так безостаточно израсходованной жизни, чтобы в каждом взводе тебя принимал весь взвод! Утром его поднял с кушетки, прервав мрачные раздумья, звонок Сутырина с приглашением зайти в РАПП. Он дисциплинированно явил­ ся в полдень, и Сутырин сухо передал ему, рядовому рапповцу, указа­ ние секретариата о том, чтобы снять лозунг против Ермилова. Он ушел, ничего не ответив, впервые почувствовав гнет групповой дисциплины — не партийной, не государственной, а групповой, которую он до того не ощущал никогда, будучи вожаком Лефа, от которой ста­ рался освободить и соратников, вопреки Чужаку и Третьякову. По пути в театр, на сегодняшний общественный просмотр, он ку­ пил «Вечернюю Москву» и на ходу увидел весьма оперативную рецен­ зию Ермилова на премьеру. Главный редактор «На литпосту» преж­ нюю свою критику сгустил до политического обвинения: «В образе По- бедоносикова показан партперерожденец, это хула на представителя старой большевистской гвардии». Маяковский пришел в ТИМ и велел не вывешивать больше лозун­ га против Ермилова. Он смирял себя в дисциплине, муштровал, и боял­ ся, что может взбунтоваться. В эти душные дни, когда и на мартовском сквознячке тянуло раз­ двинуть галстук, как петлю, в Гендриков пришел кинорежиссер Обо­ ленский, только что приехавший из Берлина, и передал письмо от Ли­ ли. В конверте лежали еще и фотографии: Шнайд, собака хозяина гостиницы, и Лиля со львенком на руках в Берлинском зоологическом саду. В другое время, возможно, он усмехнулся бы этой прозрачной по­ пытке воскресить страницы «Про это», как бы проиллюстрировать их задним числом, удержать его в границах воспоминаний... Может, может быть, когда-нибудь дорожкой зоологических аллей и она — она зверей любила — тоже ступит в сад, улыбаясь, вот такая, как на карточке в столе... Но сейчас он растроганно смотрел на Лилю со львенком, словно в духоте ловил ртом струйку кислорода. «Дорогой, родной, милый и любимый Кис,— написал он.—Спасибо за карточки и письмо. Булька посмотрела Шнайда с любопытством, а на остальные карточки обиде-